| Один в этой пустыне, обступившей его со всех сторон и словно показывающей ему его собственное опустошение, Картон остановился у парапета, глядя на спящий город, и вдруг перед глазами его вырос сияющий мираж, мираж благородного честолюбия, стойкости и самоотречения. |
| In the fair city of this vision, there were airy galleries from which the loves and graces looked upon him, gardens in which the fruits of life hung ripening, waters of Hope that sparkled in his sight. | В чудесном городе этого сказочного виденья высились воздушные террасы, откуда на него смотрели гении и грации, в цветущих садах зрели плоды жизни и били, сверкая, светлые ключи надежд. |
| A moment, and it was gone. | Миг - и виденье исчезло. |
| Climbing to a high chamber in a well of houses, he threw himself down in his clothes on a neglected bed, and its pillow was wet with wasted tears. | Свернув в темный двор, похожий на каменный колодец, он поднялся к себе наверх, под самую крышу, бросился, не раздеваясь, на убогую кровать и уткнулся лицом в подушку; и она тотчас же стала мокрой от его бессильных слез. |
| Sadly, sadly, the sun rose; it rose upon no sadder sight than the man of good abilities and good emotions, incapable of their directed exercise, incapable of his own help and his own happiness, sensible of the blight on him, and resigning himself to let it eat him away. | Печально, печально поднялось солнце и осветило печальное зрелище, ибо что может быть печальнее, нежели человек с богатыми дарованьями и благородными чувствами, который не сумел найти им настоящее применение, не сумел помочь себе, позаботиться о счастье своем, побороть обуявший его порок, а покорно предался ему на свою погибель. |
| VI. Hundreds of People | Глава VI Толпы народу |
| The quiet lodgings of Doctor Manette were in a quiet street-corner not far from Soho-square. | Тихий домик доктора Манетта стоял на углу маленькой улочки неподалеку от площади Сохо. |
| On the afternoon of a certain fine Sunday when the waves of four months had rolled over the trial for treason, and carried it, as to the public interest and memory, far out to sea, Mr. Jarvis Lorry walked along the sunny streets from Clerkenwell where he lived, on his way to dine with the Doctor. | Однажды после полудня в погожий воскресный день, спустя четыре месяца после описанного нами суда по делу об измене, когда все это уже давно изгладилось из памяти людской и потонуло в волнах забвения, мистер Джарвис Лорри шел не спеша по солнечной улице, направляясь из Клеркенуэла, где он жил, к доктору Манетту обедать. |