| - Умоляю вас, добрые джентльмены, не подходите к нам, не говорите ничего, не двигайтесь! |
| "Hark!" he exclaimed. | - Что я слышу? - воскликнул он. |
| "Whose voice was that?" | - Чей это голос? |
| His hands released her as he uttered this cry, and went up to his white hair, which they tore in a frenzy. | И, выпустив ее из рук, он схватился за голову и начал судорожно рвать свои седые волосы: потом затих и снова погрузился в забывчивость, -привычное состояние, в котором для него как будто не существовало ничего на свете, кроме его сапожного ремесла. |
| It died out, as everything but his shoemaking did die out of him, and he refolded his little packet and tried to secure it in his breast; but he still looked at her, and gloomily shook his head. | Он опять свернул и завязал свой узелок и долго старался засунуть его поглубже за ворот рубахи: но все время не сводил с нее глаз и угрюмо качал головой. |
| "No, no, no; you are too young, too blooming. | - Нет, нет, нет! Слишком молода, такая цветущая, юная! |
| It can't be. | Не может этого быть. |
| See what the prisoner is. | Посмотрите, что сталось с узником. |
| These are not the hands she knew, this is not the face she knew, this is not a voice she ever heard. | Разве это те руки, которые знала она? То лицо, на которое она глядела? Разве она узнала бы этот голос? |
| No, no. | Нет, нет! |
| She was-and He was-before the slow years of the North Tower-ages ago. What is your name, my gentle angel?" | Она была и он был когда-то давно-давно, до всех этих долгих лет в Северной башне... с тех пор прошла вечность... Как вас зовут, милый ангел мой? |
| Hailing his softened tone and manner, his daughter fell upon her knees before him, with her appealing hands upon his breast. | Растроганная до глубины души его ласковым тоном и тихой кротостью, его дочь упала перед ним на колени и, словно умоляя, положила руки ему на грудь. |
| "O, sir, at another time you shall know my name, and who my mother was, and who my father, and how I never knew their hard, hard history. | - О сэр, когда-нибудь, в другой раз я скажу вам, как меня зовут, и кто была моя мать, и кто был мой отец, и почему я до сих пор ничего не знала об их горькой, горькой судьбе. |
| But I cannot tell you at this time, and I cannot tell you here. | Но я не могу говорить об этом сейчас, не могу говорить об этом здесь. |
| All that I may tell you, here and now, is, that I pray to you to touch me and to bless me. | Здесь, сейчас, я могу умолять вас только об одном: коснитесь меня вашей рукой, благословите меня! |
| Kiss me, kiss me! | Обнимите, поцелуйте меня! |
| O my dear, my dear!" |