| He resented Mrs. Cruncher's saying grace with particular animosity. | Он яростно набросился на жену, когда она вздумала прочесть молитву перед едой: |
| "Now, Aggerawayter! | - Это еще что такое? |
| What are you up to? | Опять ты за свое, язва? |
| At it again?" | Мало тебе? |
| His wife explained that she had merely "asked a blessing." | Жена попыталась было объяснить, что она только хотела прочесть молитву перед трапезой. |
| "Don't do it!" said Mr. Crunches looking about, as if he rather expected to see the loaf disappear under the efficacy of his wife's petitions. | - Не смей! - рявкнул мистер Кранчер, недоверчиво поглядев кругом, словно опасаясь, что молитвами его супруги хлеб на столе сгинет или превратится Б ничто. |
| "I ain't a going to be blest out of house and home. | - Не позволю я, чтобы меня из дома вон вымаливали, чтобы я без крова остался. |
| I won't have my wittles blest off my table. | Не желаю я из-за твоих молитв без куска хлеба сидеть. |
| Keep still!" | Заткнись! |
| Exceedingly red-eyed and grim, as if he had been up all night at a party which had taken anything but a convivial turn, Jerry Cruncher worried his breakfast rather than ate it, growling over it like any four-footed inmate of a menagerie. | Угрюмый, насупившийся, с красными воспаленными глазами, Джерри Кранчер сидел за столом с таким видом, как будто он провел бессонную ночь в компании, которая собралась отнюдь не для того, чтобы попировать. Он не ел, а пожирал свой завтрак, раздирая еду зубами, огрызаясь и рыча, словно четвероногий хищник в зверинце. |
| Towards nine o'clock he smoothed his ruffled aspect, and, presenting as respectable and business-like an exterior as he could overlay his natural self with, issued forth to the occupation of the day. | Однако к девяти часам он кое-как привел в порядок свою взъерошенную личность и, умудрившись даже придать себе более или менее солидный и деловой вид, насколько, конечно, допускала его природа, отправился на свою дневную работу. |
| It could scarcely be called a trade, in spite of his favourite description of himself as "a honest tradesman." | Вряд ли это можно было назвать работой, хоть он и имел обыкновение рекомендовать себя "честным ремесленником". |
| His stock consisted of a wooden stool, made out of a broken-backed chair cut down, which stool, young Jerry, walking at his father's side, carried every morning to beneath the banking-house window that was nearest Temple Bar: where, with the addition of the first handful of straw that could be gleaned from any passing vehicle to keep the cold and wet from the odd-job-man's feet, it formed the encampment for the day. |