| Он отправился к себе. |
| But he had not gone six steps down the passage when something hit the back of his neck an agonizingly painful blow. | Но не успел пройти по коридору и шести шагов, как затылок его обожгла невыносимая боль. |
| It was as though a red-hot wire had been jabbed into him. | Будто ткнули в шею докрасна раскаленной проволокой. |
| He spun round just in time to see Mrs Parsons dragging her son back into the doorway while the boy pocketed a catapult. | Он повернулся на месте и увидел, как миссис Парсонс утаскивает мальчика в дверь, а он засовывает в карман рогатку. |
| 'Goldstein!' bellowed the boy as the door closed on him. | -- Голдстейн! -- заорал мальчик, перед тем как закрылась дверь. |
| But what most struck Winston was the look of helpless fright on the woman's greyish face. | Но больше всего Уинстона поразило выражение беспомощного страха на сером лице матери. |
| Back in the flat he stepped quickly past the telescreen and sat down at the table again, still rubbing his neck. | Уинстон вернулся к себе, поскорее прошел мимо телекрана и снова сел за стол, все еще потирая затылок. |
| The music from the telescreen had stopped. | Музыка в телекране смолкла. |
| Instead, a clipped military voice was reading out, with a sort of brutal relish, a description of the armaments of the new Floating Fortress which had just been anchored between Iceland and the Faroe Islands. | Отрывистый военный голос с грубым удовольствием стал описывать вооружение новой плавающей крепости, поставленной на якорь между Исландией и Фарерскими островами. |
| With those children, he thought, that wretched woman must lead a life of terror. | Несчастная женщина, подумал он, жизнь с такими детьми -- это жизнь в постоянном страхе. |
| Another year, two years, and they would be watching her night and day for symptoms of unorthodoxy. | Через год-другой они станут следить за ней днем и ночью, чтобы поймать на идейной невыдержанности. |
| Nearly all children nowadays were horrible. | Теперь почти все дети ужасны. |
| What was worst of all was that by means of such organizations as the Spies they were systematically turned into ungovernable little savages, and yet this produced in them no tendency whatever to rebel against the discipline of the Party. | И хуже всего, что при помощи таких организаций, как разведчики, их методически превращают в необузданных маленьких дикарей, причем у них вовсе не возникает желания бунтовать против партийной дисциплины. |
| On the contrary, they adored the Party and everything connected with it. | Наоборот, они обожают партию и все, что с ней связано. |