|
| Sippens threw out his chest and chin and stood at attention. | Сиппенс, выпрямившись, выпятив грудь колесом, стоял не шелохнувшись; он весь обратился в слух. |
| He was a little man, not more than five feet four, but heightened by high-heeled shoes and a top hat that he never doffed to anyone but Cowperwood. He wore a long double-breasted and skirted coat, which he thought gave him height and dignity. | Это был маленький человечек, ростом не выше пяти футов, но он носил обувь на больших каблуках, высоченный цилиндр, который снимал только перед Каупервудом, и широкое длинное пальто, подбитое ватой на груди; все это, по его мнению, должно было придавать ему внушительную осанку и увеличивать рост. |
| "Thanks, Chief," he said, "you know I'd go to hell for you any time." | - Спасибо, патрон, - пробормотал он, - для вас я хоть к дьяволу в преисподнюю. Сами знаете. |
| His lips almost trembled, so wrought-up was he, not only by Cowperwood's combined faith and flattery but by all that he had been compelled to endure during the past few months as well as throughout the years of their association. | Голос у него прерывался, губы дрожали, - до такой степени он был взвинчен похвалой патрона, этим свидетельством доверия, и всем тем, что ему пришлось вынести за последние месяцы, да и за всю свою многолетнюю службу у Каупервуда. |
| "But it's nothing like going through hell this time, De Sota," said Cowperwood, relaxing and smiling. | - На этот раз обойдется без преисподней, - сказал Каупервуд, улыбаясь и откидываясь в кресле. |
| "We've just done that here in Chicago, and we won't have to do it again. | - Довольно мы в ней жарились. Второй раз не полезем, баста. |
| And I'm going to show you why. What I want to talk to you about now, De Sota, is London and its underground system, and the possibility of my doing something over there." | Вы сейчас сами увидите, де Сото, какие перед нами открываются райские перспективы: речь идет о Лондоне, о лондонском метрополитене. Нам с вами надо выяснить, какие там для меня есть возможности. |
| And here he paused and motioned blandly and easily to Sippens to take the chair closest to him, while Sippens, thoroughly aroused by the bare possibilities of something so different and interesting, fairly gasped. | Он дружески поманил Сиппенса и указал ему на стул рядом с собой. А Сиппенс, совершенно ошеломленный, стоял не двигаясь и смотрел на него, разинув рот. |
| "London! | - Лондон? - наконец выговорил он. |
| You don't say, Chief. | - Нет, в самом деле, патрон! |
| Great! | Вот это замечательно! |
| I knew you'd do something, Chief! I knew it! Oh, I can't tell you how this makes me feel, Chief!" |