| And so they had long since reached the point where they would lend him nothing more. | И теперь ему не на кого было рассчитывать, ни один из его бывших друзей не дал бы ему ни цента взаймы. |
| Yet there were still others, men and women, old and young, who, on meeting him occasionally when he was sober and perfectly groomed, could not help regretting that he had not married a fortune and so restored himself to the groups which he could so well adorn. | И однако многие из его бывших знакомых, и мужчины и женщины, и молодые и старые, встретив его где-нибудь случайно, когда он был в трезвом виде и прилично одет, смотрели на него с невольным участием и искренне жалели, что ему не удалось подцепить какую-нибудь богатую наследницу. Как приятно было бы встретиться с ним в порядочном обществе - такой обаятельный человек! |
| His warm southern accent, when he chose to employ it, was so delightful, and his smile so winsome. | У него был мягкий, певучий южный акцент и удивительно подкупающая улыбка. |
| The present affair with Rosalie Harrigan was but eight weeks old, yet bidding fair not to endure much longer. | С Розали Харриген он сошелся всего каких-нибудь два месяца тому назад и отнюдь не собирался тянуть эту канитель. |
| She was merely a chorus girl, earning thirty-five dollars a week. | Простая хористка, Розали зарабатывала едва тридцать пять долларов в неделю. |
| She was gay and sweet and affectionate, but, as he felt, not forceful enough to get anywhere. | Это была веселая, покладистая, добрая девушка, но Толлифер чувствовал, что ей не хватает настойчивости и поэтому она никогда не сделает карьеры. |
| It was her body, her lust, and her love that held him for the time being. | Только ее прельстительная фигурка, ее любовный пыл и страстная привязанность к нему и удерживали его до поры до времени. |
| And now, on this particular morning, Rosalie surveyed his ruffled black hair and his finely modeled mouth and chin with a delight that was wholly pathetic, since it was tinged by the all too desperate fear that he would be taken from her by another. | И вот сейчас, поглядывая на его всклокоченную черную голову, на его небритый подбородок и такие красивые, тонко очерченные губы, Розали чувствовала, как сердце ее замирает от блаженства, - и вместе с тем ее охватывал мучительный, непреодолимый страх: его отнимут у нее, им завладеет другая, она не сумеет его удержать. |
| It might be, as she well knew, that he would awaken with growls and savage oaths and orders. Just the same, she wished that she might remain with him for hours, if only to touch his hair. |