Тогда она наконец вытерла слезы с глаз и подняла голову. И увидела, что это Джонатан Редмонд держит Доктора на вытянутой руке, пользуясь его воротником как удавкой.
Глаза Доктора опасно наливались кровью. Лицо быстро приобретало фиолетовый оттенок.
– Вам лучше отпустить его, – едва-едва выговорила Томми.
Джонатан послушался. Доктор рухнул на колени с мерзким стуком, задыхаясь, кашляя, пытаясь восстановить дыхание. Носком сапога Джонатан тронул его, внимательно разглядывая, как какой-то гриб неизвестного происхождения на лесной поляне.
Потом он посмотрел на Томми.
– Вы не пострадали? – Какое у него устрашающее выражение лица!
– …не пострадала? – тихо переспросила она. – Нет. Спасибо. Вы появились очень вовремя.
Теперь они вдвоем разглядывали Доктора на полу.
– Не могу решить, убить ли вас прямо сейчас, – задумчиво сказал Джонатан, – или на улице, для удовольствия.
С трудом Доктор проскрежетал в ответ:
– Вы больше… никогда… не увидите меня. Человек вашего положения не может быть убийцей. Вы уже убили бы меня, если бы хотели.
– При чем здесь мое положение? – удивился Джонатан. – Боюсь, у меня сегодня нет свободного времени, чтобы избавиться от тела. Все дело в этом. Томми, не могли бы вы передать мне саквояж Доктора?
Она передала. Джонатан порылся в нем и вытащил ножницы. Звякнул ими раз-другой, попробовал их концы пальцем.
По-настоящему забеспокоившись, Доктор попытался подняться.
– А теперь, ваша светлость, или как вас…
Джонатан поставил на него ногу в сапоге, и тому пришлось остаться на коленях.
– Покажите пальцем на любую вещь в комнате, доктор. На какую-нибудь деталь меблировки. На любую. Я жду.
Доктор не стал задавать вопросов. Он огляделся. Потом его трясущийся палец ткнул в сторону небольшого, обрамленного в рамку портрета Томми, на котором она была одета в зеленое платье и выглядела решительно. Портрет висел над кушеткой на узкой тесьме. До него было футов пятнадцать или около того.
Джонатан пристально посмотрел на него. Томми ни у кого еще не видела такого сосредоточенного взгляда. А потом сделал резкое движение кистью руки. Ножницы перелетели через комнату. Портрет свалился на пол.
Ножницы так и остались торчать в стене, слегка подрагивая. Тесьма оказалась срезанной.
Томми медленно повернулась к Джонатану и с благоговением посмотрела на него.
– Я заменю рамку, – рассеянно пообещал он.
У Доктора отвисла челюсть.
– Как видите, устроить убийство, о котором никто не узнает, – раз плюнуть, Доктор. Когда я метну в вас ножницы, они воткнутся прямо в артерию на вашей бледной цыплячьей шейке. Я никогда не промахиваюсь. Вам нужно еще одно подтверждение этого? Хотите, я начну с вашей головы, а потом плавно перейду вниз по телу и целиком пришпилю вас к стене всем, что найду здесь пригодным для метания?