— Хочешь знать, влюблен ли я в неё?
— А что, звучит так, словно я спрашиваю об этом?
Я прикрываю лицо руками и драматично вздыхаю.
— Если ты хочешь задавать личные и чересчур неудобные вопросы, то вперед. Я расскажу все, что захочешь. Но ради Бога, спрашивай прямо.
— Хорошо, — говорит она. — Ты влюблен в Джессику?
— Нет.
Она выглядит удивленной.
— А был? Ну, в колледже?
— Нет.
— Ты бы женился на ней, если бы она оставила ребенка?
— Да.
Она прикусывает губу, и её глаза увлажняются.
— Не ты вынудила Джессику сделать аборт, Оливия.
Катятся слезы.
— Я. Я отвезла её в клинику. Я должна была отговорить её, но не стала. Глубоко в душе я знала, что ты женишься на ней, если узнаешь, что она беременна. Стоило ей это сказать, и она бы ничего не сделала.
— Джессика не хочет детей, — говорю я. — Никогда не хотела. Это своего рода камень преткновения между нами.
Она вытирает глаза рукавом и шмыгает носом. Так трогательно и мило.
— Но вы вместе. Какой смысл в ваших отношениях, если они никуда не ведут?
Я смеюсь и кончиком пальца вытираю слезинку с ее подбородка.
— В этом вся ты. Ничего не делаешь просто так. Вот почему с самого начала ты не давала мне шанса. Ты не видела себя замужем за мной, поэтому даже разговор об этом не заводила.
Она пожимает плечами и слегка улыбается.
— Ты не знаешь меня, дурачок.
— Нет, знаю. Ты заставила меня вывернуться наизнанку перед тобой, прежде чем согласилась хотя бы подумать о свидания.
— К чему ты клонишь, Дрейк?
— Джессика рассталась с кем-то, прежде чем переехала сюда. Я развелся. У нас двоих беспорядок в голове, и нам нравится быть вместе.
— И ты любишь трахаться, — говорит она.
— Да. Нам нравится трахаться. Ревнуешь?
Она закатывает глаза, но я-то знаю.
Темнеет. Скрываясь за деревьями, солнце прожигает дыру в небе, от чего все кажется желтым и оранжевым.
— Знаешь, — говорю я, наклоняясь над столом и беря её за руку. — У меня может быть секс с тысячей женщин, но ничто не сравнится с той ночью в апельсиновой роще.
Она выдергивает руку и поворачивается всем телом, чтобы посмотреть на закат. Я улыбаюсь, глядя на ее затылок, и начинаю собирать тарелки.
— Отрицание — мерзкая штука, Герцогиня.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Прошлое
— Покажите мне вот это.
Он наклонился к блестящей стеклянной витрине и достал кое-что менее броское, чем предыдущее. Спустя какое-то время все обручальные кольца выглядят одинаково. Помню, когда я был ребенком, то произносил свое имя снова и снова, пока оно не начинало звучать как что-то непонятное, совсем нее похожее на имя. Он протянул через прилавок еще одно украшение, на этот раз чуть покрупнее. Оно лежало на подставке из черного бархата. Я поднял его и надел на мизинец, чтобы хорошенько рассмотреть.