Когда он отходит от нашего столика, я улыбаюсь ей.
— Я уже переспала с тобой, так что совсем не обязательно заказывать самое дорогое вино в меню, чтобы впечатлить меня.
Я ухмыляюсь.
— Герцогиня, цена самого дорого вина в этом меню состоит из шести цифр. Я заказал то, что люблю.
Она прикусывает верхнюю губу и откидывается в кресле.
— В чем дело?
— Я всегда хотела этого — ходить по ресторанам, где выращивают собственных коров и пробовать вино из хороших погребов. Но чувствую себя здесь неуверенно, всё напоминает мне о том, что я просто бедный белый отброс общества с хорошей работой.
Я касаюсь её руки.
— Если не принимать во внимание твой грязный рот, то ты самая потрясающая девушка, которую я когда-либо встречал.
Она слабо улыбается, словно не верит мне. Это нормально. Я проведу оставшуюся часть вечности, убеждая её в собственной значимости.
Я заказываю Нью-Йоркский сет. Она ест только филе, потому что думает, что должна так делать.
— Мясо не такое нежное, но более насыщенное. Этот стейк похож на тебя, — говорю я ей.
— Почему ты всегда сравниваешь меня с животными, или обувью, или едой?
— Потому что я вижу мир в разных оттенках Оливии. Я сравниваю их с тобой, а не наоборот.
— Вау, — произносит она, делая глоток вина. — Да ты по уши влюбился.
Я начинаю напевать песню Ашера «You Got it Bad», и она шипит на меня, смущенно оглядываясь вокруг.
— Пение — не твой конек, — улыбается она. — Но если бы ты пел на французском...
— Quand vous dites que vous les aimez, et vous savez vraiment tout ce qui sert а la matiиre n’ont pas d’importance pas plus, — напеваю я.
Она вздыхает.
— На французском всё звучит гораздо лучше, даже твое пение.
Я смеюсь и играю с её пальцами.
Приносят заказ, и стоит признать, что ничего подобного во Флориде я не пробовал. Она неохотно соглашается, что Нью-Йоркский сет гораздо лучше, чем филе. Окончив ужин, мы идем на экскурсию по кухне и винному погребу.
Наш гид останавливается перед закрытой клеткой, которая напоминает библиотеку винных бутылок. Глаза Оливии увеличиваются, когда гид показывает нам бутылку портвейна, цена которого — двести долларов за тридцать грамм.
— Сплошное наслаждение во рту, — комично произносит он.
Я поднимаю брови. Я стою позади неё, поэтому обнимаю её за талию и шепчу в волосы.
— Хочешь попробовать, Герцогиня? Испытать это наслаждение во рту...
Она отрицательно качает головой, но я киваю нашему гиду.
— Отправьте это в комнату десерта, — распоряжаюсь я.
Она в смущении смотрит на меня.
— Куда?
— Наше путешествие не закончено. Здесь есть отдельная комната, предназначенная для десерта.