| Emma encouraged her talkativeness—amused by such a picture of another set of beings, and enjoying the youthful simplicity which could speak with so much exultation of Mrs. Martin's having "two parlours, two very good parlours, indeed; one of them quite as large as Mrs. Goddard's drawing-room; and of her having an upper maid who had lived five-and-twenty years with her; and of their having eight cows, two of them Alderneys, and one a little Welch cow, a very pretty little Welch cow indeed; and of Mrs. Martin's saying as she was so fond of it, it should be called her cow; and of their having a very handsome summer-house in their garden, where some day next year they were all to drink tea:—a very handsome summer-house, large enough to hold a dozen people." | Эмма поощряла ее словоохотливость — ее развлекали эти картинки иной жизни и занимала юная простота, способная с таким жаром рассказывать, что у миссис Мартин в доме «две залы, отличнейшие залы — одна, право же, не уступает величиною гостиной миссис Годдард, и она держит экономку, которая живет у нее целых двадцать пять лет, а коров у них восемь, среди них две олдернейской породы и одна валлийской, прехорошенькая коровка, и миссис Мартин сказала, что раз ей так приглянулась эта коровушка, то ее следует называть отныне ее коровушкою, а в саду у них красивая беседка, и в будущем году все они как-нибудь пойдут туда пить чай, ужасно красивенькая беседка, и в ней без труда могут поместиться десять человек». |
| For some time she was amused, without thinking beyond the immediate cause; but as she came to understand the family better, other feelings arose. | Некоторое время Эмма предавалась своему развлечению, не задумываясь о том, что стоит за каждою фразой, то, получая все более полное представление о семействе Мартинов, мало-помалу прониклась новым чувством. |