Так если они так похожи, значит, Марибель тоже переживает и нервничает, смотря на игру Андреса? «Да, я действительно очень переживаю, – говорит она. – Но в отличие от них я на матчи хожу, стараюсь залезть ему в голову, узнать, что он думает и чувствует. А когда ты на трибунах, ты порой слышишь такое, после чего думаешь, что больше не сможешь молчать. Хочется крикнуть: «Эй, ты о моем брате говоришь! О моей плоти и крови!» Но приходится просто проигнорировать, проглатывать. Мой парень, Хуанми, всю жизнь болел за «Барселону», а теперь фанатеет от нее еще сильнее, само собой, вот он склонен отвечать, гораздо чаще, чем это делаю я. Я ответила только раз, и то потому, что они все не умолкали: казалось, что их слова звучат как работающая у самого уха дрель».
Когда настал момент, именно Хуанми сообщил новости Марибель. «Марибель не видела гола в финале Чемпионата мира, – объясняет Хуанми, – и это несмотря на то, что мы были на стадионе в Йоханнесбурге. И хотя мы сидели довольно низко, неподалеку от скамеек запасных, где-то посередине испанской половины поля, мы находились довольно далеко от тех ворот, в которые был забит гол. Я смотрел за тем, как раскрывается комбинация, и со стороны было понятно, что такой эпизод обязательно закончится голом, я каким-то образом предчувствовал это. Даже был уверен.
Там были Анна, жена Андреса; Жоэль, один из его лучших друзей; Марибель и я; эта комбинация получалась типично голевой в том смысле, что с каждым ее ходом ты привставал с кресла все выше, словно ожидал, что сейчас что-то произойдет. Мяч приближался и приближался к штрафной, и вот я уже стою, мяч попадает к Андресу, и я кричу: «Бей! Бей! Бей, Андрес!» Когда мяч влетел в сетку, я сошел с ума. Реально обезумел».
Настолько, что Марибель сказала: «Успокойся, а то сердечный приступ заработаешь. Еще четыре минуты играть вообще-то».
А я ответил: «Дорогая, ты знаешь хотя бы кто забил?»
«Нет. Я в восторге, что забила Испания, но матч еще не кончился».
Я поверить не мог. И потому спросил еще раз: «Марибель, ты знаешь, кто забил гол?»
«Нет».
«Твой брат, Марибель. Гол забил твой брат».
И тогда уже она сошла с ума. А я сказал: «Успокойся, матч-то еще не кончен. Еще четыре минуты играть»».
Те четыре минуты получились самыми долгими в их жизни.
* * *
Мама Андреса Мари очень нервничает и переживает – такой уж она человек. Есть в ней что-то такое, наталкивающее на мысль, что для нее жизнь – это драма. «Мы переживали ненормальные для обычных людей вещи: титулы, успех. Но спорт – это и поражения. Иногда тебе кажется, что ты должен выигрывать каждый матч, а иногда люди относятся к тебе так, словно ты обязан выигрывать каждый матч, и если ты этого не делаешь, случается катастрофа. Иногда сам начинаешь относиться к себе так. Андресу очень трудно мириться с поражениями. Хорошо, что у него есть Анна и дети, иначе…»