«Знаешь что? Я вернусь в «Ла Масию» и заберу нашего малыша! Я не могу больше терпеть это», – сказал своему тестю Хосе Антонио, убежденный, что он нашел идеального союзника и партнера в нелегком деле переубеждения Мари, чья воля казалась совершенно несгибаемой. Дедушка Андреса протянул руку помощи Хосе Антонио, а Мари пока даже не знала о готовящемся плане. Вскоре, однако, она о нем узнает.
«Мари, я забираю его обратно. Я прямо сейчас еду в «Ла Масию», я заберу его оттуда! И мы вернемся домой». Надорванный голос Хосе Антонио резонировал в фойе отеля, расположившегося всего в 50 метрах от колоссального стадиона «Камп Ноу». Но Мари, стойкая и сильная мать, помешала его замыслу. Ей удалось сделать это с применением всего нескольких слов – что так типично для семьи Лухан, – но в такой манере, что всем стало ясно: никто, даже ее собственный муж, не заставит ее передумать.
«Если ты заберешь его, ты поступишь как эгоист, – сказала Мари своему обезумевшему супругу. – Ты думаешь не о нем, Хосе Антонио. А тебе следовало бы подумать и о нем тоже. Хотя бы дай ему возможность попытаться. Мы приехали сюда, в такую даль, не для того, чтобы не дать ему даже шанса попытаться».
Когда Мари чувствовала себя самой слабой, она старалась придать себе сил и стать сильнее; по крайней мере, сильнее, чем отец Андреса. Они совершили эту поездку; они должны были воспротивиться хотя бы этому первому искушению повернуть обратно. У всех четверых членов семьи, оказавшихся в одном из маленьких уголков Барселоны, у подножия этого гигантского храма футбола, не оставалось выбора – им предстояло страдать.
* * *
Андрес: «Меня усадили в столовую за стол во время моего первого обеда в «Ла Масии», а я никак не мог перестать плакать. Понятно, что ничего съесть я не смог».
Через улицу от Андреса его отец тоже обходился без обеда. Так же как и его дедушка и мама. Но Мари постаралась сделать так, чтобы ее слез никто не видел: если Андрес плакал при всех, то она рыдала глубоко внутри себя. Никто не увидел и маленькой слезинки в ее глазах в ту ночь. Для никому тогда не известной, одержимой футболом семьи из Альбасете тот вечер в Барселоне выдался грустным – не было ни ужина, ни нормального сна.
«Я не знаю, что было хуже – первая ночь или вечер последующего дня, – говорит Андрес. – Я хотя бы знал, что мои родители здесь поблизости. Я знал, что они были в этом отеле, всего в нескольких метрах от меня. Но я знал, что рано или поздно им придется сесть в машину и отправиться домой, в деревню. Им нужно было возвращаться к своим работам. Они не могли оставаться со мной».