– Нет, благодарю вас, ваша светлость.
Ровный, абсолютно спокойный тон. Что ж, пусть так.
– Тогда отдыхай.
Алекс нажал на кнопку. Посмотрел на почти пустую чашку и понял, что хочет грохнуть ее о стену, чтоб осколки брызнули по всему безупречно респектабельному кабинету. А потом – закурить! Нет уж… Не будем пугать Кэролайн. Вы просто размякли в спокойные времена, лэрд. А прошлое спит, но никуда не исчезает. Пусть чашка стоит спокойно: Кэрри любит этот сервиз, сама выбирала. И курить он не будет, конечно же. Происходящее не стоит подобного беспокойства.
А будет он до самого вечера заниматься делами. Потом поедет домой и поиграет с девочкой на сон грядущий. Мягко поиграет, с учетом вчерашнего. Маред понравится, хочет она того или нет.
Глава 15. Маленькие слабости женщин и мужчин
И снова он уехал, пока Маред еще спала. А ведь это ее последнее сонное утро, завтра придется встать вместе с лэрдом. Интересно, как она сможет приезжать в контору вместе с Монтрозом, чтобы никто этого не заметил? Достаточно одного раза, чтобы пошли слухи. Может быть, лэрд будет высаживать ее заранее на остановке омнибуса? Впрочем, какая разница? Об этом сейчас думать не хотелось.
Маред потянулась, открыла глаза. В спальне было по-утреннему прохладно от открытого окна, в которое тянуло ветерком и несильно пахло цветами. Горьковато пахло, свежо. В ботанике Маред разбиралась не слишком, но именно такие цветы сажала ее няня. Пестрые желто-оранжевые гвоздички с резными листьями цвели все лето, не боясь ни суши, ни дождей, и Маред любила иногда сорвать бутон, растереть его в ладонях и нюхать. Странно, что на великолепных клумбах лэрда рядом с розами, дельфиниумом и лилиями растет такая деревенская простота. Но запах точно знакомый. А вечером пахло ночной фиалкой, мелкими невзрачными цветочкам, которые ценятся только за нежный сладкий аромат…
Маред закинула руки за голову, прищурилась. Глаза сами закрывались тяжелыми веками, и хотелось… Ах нет, ничего ей не хотелось, если быть честной. Разве что лежать под мягким, приятно согретым собственным теплом одеялом, не шевелясь, бездумно разглядывая солнечные блики на подоконнике и думая о чем угодно, кроме того что было вчера. Вот совсем не хотелось об этом думать, но в то же время постоянно тянуло. Как больной зуб, что то и дело задеваешь языком, касаешься осторожно, пробуя – а вдруг перестал болеть? Нет, не перестал. Тронешь – отзывается…
Она повернулась набок, разглядывая стену и высокие напольные часы из темного полированного дерева. Стрелки на циферблате двигались, как им и положено, совершенно незаметно. Но вот длинная минутная перешла на деление. Потом еще на одно, и еще… Девять часов, начало десятого. Лэрд Монтроз давно в конторе. И ей самой тоже следует встать, неприлично валяться в постели так долго. Встать, заняться контрактом и изо всех сил делать вид, что все идет своим чередом и вообще прекрасно. Хотя ничего хорошего на самом деле нет. Ни-че-го. И с этим, в свою очередь, тоже ничего не поделаешь. Кажется, это называется нонсенс? Нет, каламбур. Нонсенс – это то, что она, всегда считавшая себя порядочной женщиной, лежит в постели мужчины, который провел с ней ночь и уехал на службу. Лежит и думает о цветах.