"Что?!"
-Отлично, мэтр, вы мне нравитесь! - засмеялся герцог. - Наденьте на нее плащ с капюшоном и проводите до кареты.
Герцог вышел, а Лиз стояла на дрожащих ногах и глотала слезы.
Мэтр положил ей руку на плечо.
-Не бойся, девочка. Герцог щедрый и не злобный господин. Он вознаградит тебя, и ты сможешь быть самостоятельной и не бедной горожанкой. Понравишься ему и получишь в подарок собственный дом.
-Мэтр...вы меня продали...
-Вовсе нет! Эти деньги принадлежат тебе. Когда ты надоешь герцогу, сможешь вернуться сюда, и я отдам тебе все две тысячи гульденов. Клянусь, словом Тоффини!
"У него одни деньги на уме.... А Марко! Что сделает Марко?!"
-Марко...
-Марко я отослал на рынок. Когда вернется я все ему расскажу. Думаю, мы скоро встретимся. Держи выше голову, Элиза! Твоя фортуна повернулась к тебе лицом!
"Теперь я стану шлюхой герцога...Марко меня никогда не простит!"
В прах развеялись глупые мечты о собственном муже, о доме, о детях, кудрявый и черноглазых как Марко...
Не чуя под собой ног, Лиз спустилась по лестнице, ведомая под руку мэтром. Длинный плащ волочился, но земле. Из под капюшона девушка видела только свою юбку и камни двора.
Ее подсадили в карету. К удивлению Лиз кроме нее в экипаже никого не оказалось. Чуть отодвинув штору на окне, она увидела обшарпанный фасад дома Тоффини и самого мэтра, получающего из рук герцога увесистый мешочек.
Дорога заняла не меньше трех часов. Сначала по городу, потом через рощи и поля, а потом и по лесу.
Лиз так и ехала одна в экипаже, как госпожа.
"Почему в лес, почему не в Дармштадт?!"
Все разъяснилось вскоре.
Лиз привезли в охотничий замок герцога, в заповедный лес.
За высокой стеной серого камня оказалось двухэтажное строение, прислонившееся к старой, покрытой мхом башне.
Конные слуги, сопровождавшие экипаж передали девушку меланхоличной тетке средних лет. Служанка оказалась весьма дородной особой и шла через двор, переваливаясь как жирная утка.
Она назвалась Гертрудой и первым делом отвела Лиз на кухню и покормила обедом. Потом помогла помыться в прачечной, в деревянной лохани. Старую одежду Лиз не вернули, а нарядили в длинную, почти до щиколоток белую рубаху тонкого полотна.
Гертруда отвела ее в комнату на третий ярус башни. Узкие как бойницы оконца давали мало света, но служанка оставила подсвечник с толстенной свечой.
Над кроватью, застеленной бархатным зеленым покрывалом висела картина. Та самая, что писал Лоренцо.
Нимфа лежала на траве у озера, на животе, положив голову с распущенными волосами на руки. Плавный изгиб спины переходил в нежные тугие ягодицы.