— НЕ НАДО ЗА МЕНЯ РЕШАТЬ, — от его яростного рева я подскакиваю на месте и закрываюсь в спальне. Не успеваю усесться в кресло, как вижу открывающуюся дверь и заходящего в комнату взбешенного Рому. Не поворачиваясь ко мне, он тут же направляется к шкафу. Одевшись в футболку с джинсами, начинает искать свой телефон.
— Оксан, одевайся, я сейчас позвоню Андрею, он заберет тебя. Подождешь меня у него. Я скоро подъеду к вам, — говорит он, держа в руках найденный мобильный.
— Да, конечно, — соглашаюсь и быстренько натягиваю на себя вещи. Чувствую себя отвратительно из-за всего увиденного и услышанного. Хуже не придумаешь ситуацию, чем быть случайным свидетелем чужих семейных дрязг.
— Ром, не ссорься из-за меня пожалуйста, — тихим голосом от неуверенности говорю я, присаживаясь на край кровати, в то время как он ходит кругами по комнате, пытаясь дозвониться до Андрея.
— Не переживай, тут не только в тебе дело. Все будет хорошо, — присаживается он передо мной на корточки и заглядывает в глаза. С радостью замечаю, что к этому времени, рома немного остыл и взгляд его стал не таким жестким.
— Я с тобой, помнишь? — его кривоватая улыбка — лучшее успокоительное средство для моей души.
— Угу, — вытирая слезы с глаз улыбаюсь я в ответ.
После разговора с Андреем, мы с Ромой выходим во двор, в ожидании друга. Ибо ни у меня, ни у него ни малейшего желания минутой больше находится в этом доме. Крепко прижавшись друг к дружке мы стоим у ворот. Ромка молча сопит мне в ухо, уткнувшись носом в основание шеи. Я поглаживаю его крепкую спину, наслаждаясь близостью.
— Черт, — вдруг поднимает он голову и нахмурившись шарит по карманам.
— Что случилось?
— Телефон кажется забыл, — чертыхается Рома.
— Чертенок, жди здесь, я пулей, — говорит он уже на пути к дому, — А то этот идиот всегда плутает здесь.
— Хорошо, — улыбаюсь ему, стараясь успокоить. А сама, прячусь под рядом стоящий раскидистый дуб, в тень его ветвей. Зябко обнимая себя, высматривая на горизонте машину Андрея.
Боковым зрением замечаю подходящую ко мне Наташу. Смогла таки подловить меня, — чертыхаюсь про себя, испытывая раздражение от ее наглости.
— Что бы ты о себе там не думала, сучка, Рома — мой, — не тратя времени на предисловия, сражу же напирает она, не успев еще подойти ко мне.
— Я с детства сохну по нему и не позволю чтобы кто-то забрал его у меня, тем более какая-то прошмандовка, — чувствуя себя нереально крутой, она подходит вплотную ко мне и с вызовом бросает мне все эти оскорбления.
— Очнись, деточка! — отталкиваю от себя зарвавшуюся особу,