— Что ж, это даже хорошо, — проговорила я, прекрасно зная, что Рейес не захочет говорить на эту тему. Удивительно, что он вообще ее поднял. — Я-то переживала, что мы празднуем годовщину потери моей девственности.
— Двадцать седьмое января. Тебе было пятнадцать.
Я тут же подскочила.
— Чего?! Откуда тебе знать, когда я лишилась девственности?
Я ущипнула Рейеса, и он рассмеялся, притворившись, будто ему больно, но мы-то оба знали, что это неправда.
— Почувствовал, — сказал он наконец. — Понял, что что-то не так, и пошел к тебе. Тогда я только-только начал понимать, что ты настоящая. Подумал, что у тебя неприятности.
— Неприятности? — задумчиво переспросила я. Фредди ни к чему меня не принуждал. Откровенно говоря, вся затея была моя. Но если уж говорить всю правду… — Если подумать, то Фредди, наверное, позабавился в тот день гораздо больше, чем я.
Рейес ухмыльнулся:
— Гарантирую, так оно и есть.
— Поверить не могу, что ты… ты… подглядывал!
— Попрошу! — проговорил он, выбираясь из трясины меланхолии. — Ты практически призвала меня к себе. И вообще, я всего лишь наблюдал. На случай, если я тебе понадоблюсь. Ну или если ты захочешь позвать третьего.
Я улеглась рядом.
— Я понятия не имела, что ты и есть Злодей. А в ту ночь я в тебя влюбилась. С первого взгляда.
— И я, — сказал он. Его лицо было невозможно красивым, а голос — невозможно искренним.
— Я серьезно, Рейес. Я тогда влюбилась.
— Я тоже.
— А по виду я бы не сказала, — усмехнулась я.
Та ночь, когда я разбила кирпичом окно кухни Эрла Уокера, была ужасна. Я боялась, что он убьет Рейеса. Красивого юношу с мерцающими карими глазами и густыми темными волосами. До сих пор воспоминания о том дне разбивают мне сердце.
Рейес напрягся, как натянутая струна.
— Ты же не собираешься меня жалеть?
— Мне жаль, что тебе пришлось пережить такой кошмар.
— Что было, то прошло.
— Рейес, — я коснулась его щеки, — что бы ни случилось, я люблю тебя.
На мгновение он нахмурился, а потом сказал:
— Я люблю тебя сильнее.
— Не-а. Хочешь побороться?
— За что?
— За выигрыш. Кто кого больше любит.
Притворяясь, будто задумался, Рейес глянул вверх, а потом проговорил так тихо, что я едва расслышала:
— Готовься с треском проиграть.
И опять я оказалась пришпиленной к постели. Кажется, уже в десятый раз за один день.
— Ты жульничаешь! — обвиняюще пискнула я.
— Я же сын Сатаны, — отозвался Рейес, словно это все объясняло.
Что ж, тут он прав.
***
Даже на следующее утро мы продолжали разговаривать и смеяться, когда вдруг услышали, как к нам врывается Куки. Слава богу, я успела сварить кофе. Подруга машинально остановилась налить себе чашечку, а я метнулась в ванную за халатом.