Он смиренно вздохнул:
— Затем, что вы справляетесь со своей работой, Дэвидсон. Не важно, что я думаю о вас, ваших методах или… привычках…
Какого черта?
— … у вас получается то, что не получается ни у кого другого. Вы доказываете невиновность тех, кому, по мнению остальных, прямая дорога за решетку. Находите необходимые свидетельства там, где никто другой и не думает искать. Видите хорошее в людях, в которых другие видят только плохое. Мне нужно, чтобы вы были на стороне Лайла. Он никого не убивал, но улики убедительно доказывают обратное.
Паркер протянул мне папку. Доверия к нему я не испытывала ни капельки. Более того, с удовольствием погоняла бы его папиной клюшкой для гольфа по всему полю. И все же аргументы Паркер привел весьма неплохие. Опять же, он обвинитель, который явно имеет виды на угловой кабинет окружного прокурора. Плюс он достаточно молод и амбициозен, чтобы когда-нибудь действительно получить упомянутый кабинет.
— Где сейчас Лайл?
Паркер чуть-чуть расслабился.
— Его задержали, чтобы допросить.
Я полистала документы в папке.
— Просто так, без тела, его бы не арестовали. У полиции должно быть что-то основательное, что напрямую указывает на убийство и причастность Лайла.
— Я в курсе. Это беспрецедентный случай. Между нами, все надеются на сделку с признанием вины. Потому что без признания дело вполне может развалиться.
— И есть шансы получить это признание?
Паркер смерил меня сердитым взглядом:
— Нет, Дэвидсон. Никаких шансов нет.
Что ж, пусть так.
— Вы знали Эмери Адамс?
— Нет, — покачал головой Ник. — Мы не были знакомы. Однако, насколько я могу судить, она была прекрасным человеком. — Он опустил голову, и выражение его лица стало суровым. — Она такого не заслуживала. — Я продолжала молчать, поэтому Паркер снова уставился на меня в упор. — Послушайте, я понимаю: мы не очень-то ладим, но все правы насчет вас.
— Все? — переспросила я, прекрасно зная, к чему он ведет.
— Вы раскрываете преступления. Благодаря вам закрывается уйма дел.
— Это да, — согласилась я, положила ручку на стол и стала внутренне готовиться к тому, что сейчас произойдет.
Азиатка наконец оставила в покое лампу и заметила меня. Взгляд у нее стал тоскливый и любящий. Ей хотелось домой. Хотелось снова увидеться с родными. Я тоже всего этого для нее хотела. Честное слово. Только не в этот конкретный момент. Но она собиралась перейти прямо сейчас, и я ничего не могла поделать.
Чтобы выиграть хоть пару секунд, я встала и обошла стол.
— Кого назначили обвинителем?
Шут-Ник откашлялся и нервно поерзал.
— Меня.