Но увидел не тень, а настоящего мужчину, причем очень крупного. Он бежал по главной улице к мотелю и держал в руках какой-то предмет, от которого несколько раз отразились блики лунного света. До меня донесся запах великана — неприятный, затхлый, — и я его вспомнил. Так пахли плохие парни, когда я собирался вонзить в них зубы. Пока я перебегал улицу, великан бросил блестящий предмет в окно мотеля — наше окно.
Яркая, как солнечный свет, вспышка, затем грохот, в мотеле вылетели все стекла и кусок стены. Великан обернулся, и я его по-настоящему разглядел: бандана, длинные бачки и нос с горбинкой — Джокко! Он заметил меня и бросился к стоящему поодаль пикапу. Я хотел кинуться за ним, порыв был очень сильным, но вместо этого прыгнул в пролом.
Комната была в огне — горело все: стены, кровать, языки пламени от пылающих простыней поднимались к потолку и вырывались наружу. Дыма было столько, что резало глаза и больно забивало нос. Где же Берни? Я его не видел и не мог почуять — вокруг был запах одного дыма. Я гавкнул, потом еще.
— Чет!
Вот он, почти невидимый в дыму. Ползет по полу, но в неверном направлении — прямо к горящей стене. Я подскочил — воздух стал очень горяч, кругом все трещало, — потянул за рукав, развернул. Берни оперся об меня рукой, с трудом поднялся на ноги. Раздался новый удар, вся внешняя стена исчезла, и сверху на головы огненным дождем посыпались горящие обломки. Мы, я и Берни, кубарем выкатились в образовавшуюся брешь, вскочили и побежали.
Мы обернулись посмотреть. Мотель был объят пламенем. Языки огня поднимались к небесам, и на самых их кончиках крутились багровые обрывки штор и постельного белья, а куски мебели взлетали еще выше. Зрелище в своем роде было даже красивым.
— Вы везунчик, — сказал начальник полиции капитан Панса. Он сидел за столом, расправив плечи, невысокий худощавый малый с золотыми галунами на рубашке и стрелками на форменных брюках. От него пахло любимым лосьоном Скинса Баркли, который теперь мотает срок в Центральном штате[19]. Стрелки всегда привлекали мое внимание: на брюках Берни их никогда не бывало. — Вам повезло, что вы остались в живых, — повторил капитан Панса. Он достал из нагрудного кармана толстую золотую ручку и что-то написал на листе бумаги.
— Прекрасно сознаю, — ответил Берни.
Он сидел по другую сторону стола начальника полиции. Я стоял рядом. На напарнике был тренировочный костюм, который он держал в машине. Все его остальные вещи сгорели в огне. На мне был коричневый ошейник, черный остался дома и предназначался для торжественных выходов.