Я взглянул вниз по другую сторону горы. Склон круто уходил из-под ног и был не менее, если не более, отвесным, чем тот, по которому я забрался на вершину. У подножия расстилалась равнина, а за ней до бесконечности тянулось холмистое пространство с каменистыми вкраплениями и похожими на зеленые точки растениями пустыни. Но на самой равнине — странно, вроде бы его там и не было, а вот теперь появился — отсвечивал голубым пруд. Пасть моментально наполнилась слюной, которая тут же пересохла. Но теперь у меня по крайней мере появился план. Какой? Идти к воде.
Да, спуск был очень крут — поначалу шел сплошной камень. Временами меня тянуло в пропасть, и я царапал когтями передних лап каменистую поверхность, стараясь не сорваться вниз. В такие моменты меня накрывала тень птицы. «Только не смотри вверх, старина». Я не жалуюсь на плохое чувство равновесия — не сочтите за обиду, у меня оно лучше, чем у людей: и то — попробуйте-ка походить на двух ногах, да еще без хвоста. Удивительно, как люди могут хотя бы стоять. Но даже с моим чувством равновесия, сползая со скалы, я не мог то и дело смотреть вверх.
За скалой следовала обнаженная порода, а дальше отвесный обрыв. Ниже я заметил узкий выступ, венчавший новый склон. С одной его стороны спуск более пологий, там идти было бы проще. Но как туда добраться? С того места, где я стоял, расстояние казалось большим. Но что значит большим? Как получить ответ на этот вопрос? Я припал к земле на краю обрыва, не отрывая глаз от выступа и надеясь, что ответ придет сам собой.
Тень птицы носилась надо мной из стороны в сторону. Я поднял голову и взглянул на пруд, мерцавший на равнине. Что бы в таком случае сказал Берни? Я изо всех сил прислушивался, но ничего не услышал. Знал одно: я больше не хотел об этом размышлять.
И в следующую секунду оказался в воздухе. Мне и раньше приходилось летать — такова уж наша работа, — но ни разу полет не продолжался так долго. Было время осмотреться — чего я не сделал — и о многом подумать. Я подумал о Берни.
И все еще думал о нем, когда — бух! — приземлился на выступ. А теперь я, наверное, вас удивлю, потому что собираюсь сказать доброе о кошках. Видели когда-нибудь, как они приземляются? Ничего не скажешь — красотища! Мое приземление на выступ красотищей вряд ли можно было назвать. Я упал на все четыре лапы, как и они, но это было единственное сходство. Когда приземляются кошки, слышен мягкий удар, но они явно не чувствуют боли, которая взлетает по ногам к плечам, груди и пронзает все тело. И не катятся до бесконечности прямо к обрыву, а затем…