– Крапивина могу услышать?
– Здравствуйте, это я.
– Хочу договориться с вами о встрече.
Немного помолчав, Крапивин спросил:
– Кто это?
– Простите, Герман Сергеевич, забыл вам представиться. Вячеслав Алексеевич Дайнека.
– Теперь понимаю, – догадался Крапивин. – Муж девушки, чья машина…
– Простите, – вежливо перебил его Вячеслав Алексеевич. – Я – отец Людмилы Дайнеки.
– Где она сама? Почему сбежала с места преступления?
– Не нужно говорить о моей дочери так, словно она преступница!
– А как еще прикажете говорить? Она – важный свидетель, обязана тотчас явиться и дать показания.
– С этим трудно не согласиться.
– Ну так привезите ее ко мне.
– Это невозможно.
– Почему?
– Я объясню вам при встрече.
Крапивин замолчал, но потом быстро спросил:
– У меня есть время. Не больше часа. Успеете доехать? Где вы сейчас?
– Успею. – Вячеслав Алексеевич ограничился этим ответом, заранее решив: не выдавать лишней информации, тем более – следователю.
И, кажется, Крапивин отнесся к этому с пониманием.
– Вам известно, куда нужно ехать?
– Я подготовился.
– Жду, – сказал Крапивин и добавил обязательную в подобных случаях фразу: – Пропуск на ваше имя будет заказан.
Объезжая московские пробки дворами, известными только коренным москвичам и таким дотошным людям, как он, Вячеслав Алексеевич переступил порог следовательского кабинета уже через двадцать минут.
– Дайнека? – Крапивин привстал и жестом пригласил его сесть.
– Вячеслав Алексеевич…
– Вот! – Следователь дождался, пока он усядется, и указал глазами на бумагу, лежавшую на столе. – Простой человек, водитель «Газели» – сам пришел и дал показания, как добропорядочный гражданин. А ваша дочь…
– Подождите.
– В чем дело?
– Я все объясню.
– Вам придется постараться. Итак?
– Дело в том, что, когда я узнал про убийство, я приказал дочери бросить машину и уйти.
– Машина ваша, кстати, на штрафплощадке стоит…
– Мне об этом известно.
– Вы осведомленный человек.
– Мне пятьдесят три. Дурак в таком возрасте – редкость.
Крапивин усмехнулся:
– Я вовсе не это имел в виду.
Но Вячеслав Алексеевич не скрывал своего недовольства:
– Вернемся к нашему разговору.
– Ничего не имею против. Значит, вы сами приказали дочери бросить машину и скрыться? – Следователь повторил его же слова.
– Все так и было.
– Почему?
– А вы бы сами как поступили?
– Я бы поступил по закону. Откуда вы узнали о том, что случилось?
– Людмила сразу же мне позвонила.
– Она что-нибудь видела?
– Возможно…
– Если нет, так и скажите.
– Кое-что видела.
– Прежде чем продолжить наш разговор в таком, я бы сказал, конспиративном тоне, должен вам кое-что объяснить. – Следователь встал с кресла и прошел сначала к двери, а потом к окну.