Кадар развернул Эмбер, и она локтями оперлась о подоконник.
– Не забывай смотреть на корабли, – прошептал он ей на ухо, лаская ее, пока не нашел заветное местечко.
Он простонал, а затем раздались звуки расстегиваемой молнии и разрываемой фольги.
– Считай их, – снова услышала Эмбер его голос, хриплый, полный страсти. – Вслух.
– Кого? – не поняла она, упиваясь их близостью.
– Корабли, – глухо рассмеялся Кадар.
– Один, два, три… – послушно начала женщина, а затем почувствовала его прикосновение и сбилась со счета.
– Продолжай считать, – отрывисто велел Кадар.
– Четыре… Пять… – Эмбер прогнулась и шире раздвинула ноги. – Шесть…
И в ту секунду Кадар вошел в нее, постепенно заполняя.
Эмбер тут же забыла о кораблях и обо всем на свете.
– Считай!
– Шесть… – сумела выдавить она, и ее глаза широко раскрылись. – Нет, семь… Восемь…
О боже!
Темп нарастал. Корабли перемешались перед глазами, Эмбер запуталась, какие она посчитала, а какие нет. Она ощущала только одно: он – внутри. Она еще продолжала считать, но вряд ли в этом был смысл, потому что ею завладели эмоции.
Они накатывали волнами, одна выше другой, унося Эмбер все дальше и дальше от тверди земли. Молодая женщина словно рассталась с телом – такой легкой и воздушной она чувствовала себя. Кадар за ее спиной издал хриплый возглас и, совершив последний толчок, заставил ее душу воспарить на крыльях, пока тело содрогалось в экстазе.
Наверное, она слишком слабый человек, если позволила себе так быстро стать пленницей плотских наслаждений. Но пока она не возражает против подобного времяпрепровождения.
Кадар сдержал слово и показал ей достопримечательности Стамбула. Он свозил ее в Топкапы – главный дворец Османов, а ныне музей, а также во дворец Долмабахче на европейском берегу Босфора. Эмбер была в восторге, жадно впитывая историю Турции, которую излагали персональные гиды, нанятые для нее Кадаром. Она шумно восхищалась измирской керамикой – расписными плитками, украшавшими старый дворец, и потрясающими хрустальными люстрами, свисавшими с потолков нового. Как многие женщины, Эмбер с горящими глазами слушала рассказы о жизни гарема, но покорили ее стеклянные витрины с османскими сокровищами, на которых ее взгляд задержался дольше всего.
Эмбер была как сорока, которую притягивает все яркое и блестящее. Она теряла счет времени, застывая перед этими витринами Топкапы, а затем и Долмабахче, изучая каждую сверкающую брошь, каждые инкрустированные драгоценными камнями ножны, читая все таблички, слегка нахмурив брови.
– Ты что-то ищешь? – поинтересовался Кадар.