Эмбер чувствовала, как ее наполняет восхищение.
Но только ли восхищение?
Когда на землю начали падать первые снежинки, она от всей души пожелала, чтобы уважение и восхищение остались единственными чувствами, которые вызывает в ней Кадар. Куда делось возмущение по поводу того, что он назвал ее воровкой? Сейчас она испытывает к нему самые теплые чувства, и они становятся сильнее с каждым днем, не говоря уже о том, как хорошо ей с ним в постели.
И это не вовремя и некстати. Она приехала в Турцию вовсе не в поисках отношений, хотя ей довелось случайно познакомиться с одним из самых замечательных мужчин на свете. И, конечно, она приехала сюда не в поисках любви.
Чертовски жаль! Ведь она встретила на своем пути…
О боже!
Эмбер отвернулась, чтобы Кадар не увидел шок на ее лице и не поинтересовался, что случилось.
Пошел снег, но она почти не замечала его, хотя ждала снегопад с нетерпением ребенка. Ею овладели совсем другие мысли, которым вторило беспорядочное, взволнованное биение сердца.
Проклятье, что с ней случилось? Как она допустила это?!
Кадар взял ее за руку и повернул лицом к себе.
– Снег идет! – воскликнул он.
Эмбер призвала на помощь свою самую лучшую улыбку:
– Я знаю.
Он поднес руку к ее лицу, смахнул слезинку со щеки и нахмурился:
– Почему ты плачешь?
Она покачала головой:
– Я так счастлива, что самой не верится.
– Ты такая красивая, когда снежинки дрожат на твоих ресницах, – неожиданно сказал Кадар, наклонился и поцеловал ее. Эмбер пыталась изобразить радость, а в мыслях у нее крутилось только одно: «Нет! Это невозможно! Невозможно!»
Снегопад усилился, и почти сразу пейзаж стал белым.
– Поехали, – скомандовал Кадар. – Нам пора. Ты не видела еще кое-что.
* * *
У входа в Лунный павильон они стряхнули с одежды снег, а зайдя внутрь и оказавшись в благодатном тепле, разделись. Кадар взял большую связку ключей и провел ее в запертую комнату, которую ранее не показывал. Комната была похожа на залы в стамбульских дворцах – в ней стояли стеклянные витрины, в которых были выставлены предметы старины. Студенты ближайшего к долине университета составили их опись на турецком, арабском и английском языках.
Едва они вошли, как Кадару позвонили. Он извинился и ушел. Эмбер кивнула и рассеянно улыбнулась. Она не против побыть в одиночестве.
В витринах были выставлены изумительные по качеству шелковые халаты с каймой из золотых нитей, прекрасные образцы гончарного искусства и, разумеется, разнообразные украшения. Конечно, здесь было меньше экспонатов, чем в Топкапы и Долмабахче, но это нисколько не умаляло их красоты.