– Эти люди родились на триста лет позже, чем я, – задумчиво сказала она. – И вот, они уже спокойно спят.
Но Ян, явившийся сюда по ее просьбе, не был настроен на философию:
– Что тебе нужно, Марго?
– А ты торопишься к своей подружке? – не удержалась она от яда. – Мне кажется или она похожа на меня?
– Кажется.
– И ты испытываешь к ней те же чувства, что и ко мне когда-то? – она подошла к нему и заглянула в глаза с надеждой.
– Снова показалось, – отрезал Ян. – Она лучше тебя, Марго.
Холодный морской ветер трепал его волосы. Он повернулся, чтобы уйти, но Марго окликнула:
– Подожди. Ты можешь кое-что сделать для меня.
– Я ничего не могу сделать для тебя, – Ян остановился.
– Ошибаешься! – воскликнула демонесса. – Прикончи меня!
Теперь он обернулся. Марго смотрела на него с отчаянием, в глазах блестели слезы:
– Я очень устала. Просто смертельно…
Ян растерялся. Он слишком хорошо знал Марго, чтобы ей верить.
– Что ты задумала? Я не верю ни одному твоему слову, Марго!
– Так избавься от меня! – пылко воскликнула она. – Отправь меня в ад! Небеса против не будут. Никто вообще не будет против. Никто…
И прежде чем он успел что-то ответить, она на миг прижалась щекой к его щеке, обняла за плечи – и исчезла.
* * *
Петр Евгеньевич, сильно не в духе, шагал по цеху, а за ним робко семенил Павел.
– Почему до сих пор не организована встреча с украинцами?!
– Она организована… почти, – замялся Павел. – Наталья договаривается.
Но Петра такой детский лепет еще больше разозлил:
– Почему никто, кроме меня, не может решить вопрос по контракту?! А что будет, когда ты сам станешь управляющим?
– Ну зачем ты так говоришь? – смутился сын. – Ты еще долго будешь директором…
– Немедленно займись контрактом с украинцами!
И тут Софья решилась и вышла из-за станка.
– Я зашла попрощаться, – с грустной улыбкой сказала она. – Переезжаю в гостиницу, а завтра самолет – возвращаюсь в Лондон.
Отец молчал, мрачно глядя на нее. Глаза Павла воровато забегали.
– Папа… Мне жаль, что все так получилось. Я не хотела тебя расстраивать. Я приехала не ради денег, а потому, что ты был болен. Правда! Будь здоров, пожалуйста…
Петр пристально смотрел на дочь, пытаясь понять, лукавит она или нет. А Софья между тем обратилась к брату:
– Паш, можно тебя на минуту?
Павел кивнул, и они отошли в сторону. Что угодно ожидал он услышать – обидные слова, угрозы, клятвенные заверения… Но слова сестры его всерьез обескуражили:
– Помнишь свою любимую игрушку? Оранжевый грузовичок?
– Ну… Помню. А что?
– Помнишь, ты потерял его? Ты так плакал тогда… Так вот. На самом деле это я его сломала.