Я бдительно прислушивалась, ожидая, когда придет Алджер. В половине седьмого хлопнула входная дверь. Я вышла в холл, чтобы поблагодарить его за цветы. Он удивленно заморгал и, казалось, ничего не понял.
— Я не посылал цветов, — сказал он, слегка смущенный тем, что не догадался этого сделать. — Видите ли, для театра они не обязательны.
— Кто же мог прислать их? В Лондоне вы единственный джентльмен, которого я знаю.
Он нахмурился, но тут же нашел разгадку.
— Сэр Джайлз! Я видел, как этот негодяй пялил на вас глаза! Теперь вы понимаете, что у меня была причина поскорее увезти вас от своих дружков. Вы сохранили записку?
Я достала ее. Не сразу удалось разобрать инициалы: последняя буква была похожа на «с».
— Это не сэр Джайлз, а Харли Сомс, — заключил Алджер.
— А, этот высокий, — сказала я. Он был также интересен внешне.
— Вижу, вы оценивали их в качестве потенциальных поклонников.
— Так поступают все леди, мистер Алджер.
Он хитро покосился в мою сторону.
— Интересно, как я котируюсь? Я тоже высокий, не ниже Сомса и уж значительно выше сэра Джайлза. Как, черт возьми, он узнал ваш адрес? Должно быть, ехал за нами всю дорогу от Сомерсет-Хаус. Я был уверен, что на Челси-Роуд мы никого не встретили… — он виновато замолчал.
— Никто не увидит вас в обществе провинциалки? Вот теперь я поймала вас с поличным, мистер Алджер. Ваша репутация погибла.
— Мило с вашей стороны, что вас это трогает, но, по правде говоря, у меня не настолько высокая репутация, мне нечего терять.
— Надо сообщить мистеру Сомсу, что я не поеду с ним в театр. Лакей не подождал ответа. У него очень элегантные слуги, не правда ли? Лакеи все в золоте… Вы знаете его адрес?
— Да. Но… лакей… У Сомса нет лакея, тем более в ливрее. Он снимает квартиру в Олбани, обходясь одним слугой, который служит ему и дворецким, и камердинером и всем прочим.
— Возможно, цветы послал сэр Джайлз.
— А, да, тот самый, который невысокий, — Алджер пожал плечами. — Чертовски беспардонно с его стороны питать уверенность, что вечером вы свободны. Пусть он сюда явится и уйдет, с чем пришел.
— Некрасиво будет так поступить с ним, но у меня нет другого выхода, он не вложил адреса. Хотя орхидеи превосходны, — добавила я, в душе прощая незадачливого джентльмена за непредупредительность. — Две шикарные орхидеи. Весьма дорогой подарок.
— Вам нравятся орхидеи? Обещаю запомнить, Катрин.
Он произнес мое имя так, что оно прозвучало без фамильярности, но с оттенком особой интимности. Или, может быть, его улыбка придала такое звучание. Это была его обаятельнейшая улыбка — нежная и открытая.