— Ан Амирон! — вернула Нальдо к реальности Сильмэ, — приземляем Золотова!
Но Нальдо вовсе не хотелось приземлять писателя. Красиво пикирует! Почти как «Стрижи». Когда ещё такое увидишь? Кстати, демоны-акробаты «Стрижи» никогда не показывали трюков с подбиранием камней у самой земли, не снижая скорости…
Талик разошёлся не на шутку. Он воевал впервые в жизни и ощущал себя-пятикратного (Горгуль — не в счёт) целой армией. Внизу, за спинами стоящих кордоном конвоиров, суетилась Катерина и спасённые попаданцы. Даже хоббиты не остались без дела. Народ (а это был его, Талика, народ) тащил камни, палки и доски. Отважная Катя взобралась на местный мавзолей и раскурочила ограду. Витольд зашёлся от восторга и ощутил себя всесильным как никогда. Оказывается, даже демонам нужна поддержка народа.
Бомотун крякнул и выдал:
— Я не знаю, где там суша,
Наплевать мне, где там море!
Витольд подхватил ритм:
— Да и фиг с ним! Дело в смысле! — окончательно перехватив управление телом и заорал:
— Между тучами и сушей
Гордо рею я, могучий,
Наплевав на слог и рифму,
Чёрной гарпии подобный!
Примерившись к подросшей куче камней, Бутончик и Витольд направили крылатое тело вниз, умудрившись не только не врезаться в землю, но и подобрать пару булыжников и палку. Снаряды были почти прицельно скинуты на головы ненавистников частной собственности. Бойцы условно-красной армии кинулись врассыпную и загомонили. Видя панику в рядах противника, Бутончик присоединился к общему восторгу сущностей и запищал:
— И татары тоже стонут!
Им татарам недоступно
Недоступное татарам!..
Я — поэт, а не ботаник,
Чтобы в птицах разбираться, —
примирительно закончил вампир в ответ на критически-пренебрежительное Бормотунское «гм-м».
Талик ещё раз спикировал к куче и попытался ухватить больше, чем пару камней. В результате, он чуть не прошиб голову Нальдо, выронив лишний третий камень. Ну, не прошиб же!
На взлёте неожиданно ожил оборотень, который раньше не выказывал любви к полётам. Талик почувствовал, что бывший блохоносец лучше сдохнет с перепугу, чем не выскажет своё отношение к приземлённым революционерам. Пришлось дать слово хвостатому. Витас справился со страхом утраты почвы и вполне грозно прорычал:
— Пусть клюют придурков крачки,
Пусть поморники загадят,
Пусть большие альбатросы —
А я помню, что — большие, —
Сбросят яйца им темя
Страусиного размера
Килограмм по пять — не меньше!
Вместо страусиных яиц в сторону ненормальных попаданцев полетел каменный снаряд и даже угодил по ноге мужичонке в пенсне. Бормотун вдохновился прицельным метанием и присоединил свой голос к прочим сущностям, намекая на следующую мишень: