— Местный «Ленин» глупо прячет
Своё тело в Мавзолее —
Египтянин недобитый,
Дохлой мумии подобный!
Неожиданно снизу донёсся не по годам звонкий (для бабы-Яги) голос Катерины:
— Славься вечно, Говард Картер!
[9]Руки прочь! Тутанхамона
Не дадим в обиду немцам!
По мнению Талика, немцам вообще ничего нельзя было «давать в обиду»: ни Тутанхамона, ни неизвестного пока что «кратера». Даже если он — лунный. Как-то сразу вспомнился пломбированный вагон с революционерами, о котором Талик когда-то то ли читал, то ли слышал. Тут уж не стерпел сам писатель Золотов:
— Зашибу продажных тварей! — заорал он, подхватив слишком тяжёлый камень прямо из рук двух нечаянных помощников.
— В пломбированном вагоне
Едут пусть обратно в Мордор!
То ли изобретатель Мордора, покойный профессор Толкин, не любил, когда его имя поминали всуе, то ли главный конвоир терпеть не мог фэнтези ни в переводе, ни в оригинале, но Талик почувствовал тот самый потолок, об который уже не раз бился. Но на сей раз, его не приложило об невидимую преграду и не дёрнуло вниз. Ему просто дали понять, что момент падения близок.
— Нам культурно намекнули,
Что уже пора снижаться? —
разочаровано рыкнул Витольд.
— А вот фиг вам! Я же — демон!
«Гордый, чёрный демон бури», —
полностью сошёлся с оригиналом коварный.
Витас присоединился:
— ЧОткий демон, подтверждаю.
Неожиданно с земли возразил Баська:
— Да не «чоткий», сударь! «Чуткий»! — и напомнил Талику текст Горького:
— «Он давно усталость слышит».
Майна, сударь! Ща как грянет!
Дерболызнет — не очнётесь.
Угроз Талик не любил не меньше, чем эльфов. Но очень уж не хотелось получить по рогам. К тому же, он почти смирился со скорым приземлением. Да и камень, с которым Талик реял над полем битвы, был тяжёлый и нуждался в применении. Сарайный мавзолей показался неплохой мишенью.
Отпущенный в свободный полёт булыжник пробил крышу строения и даже более того — просвистел её насквозь и вмял в землю щепки ленинского гроба. К сожалению писателя, ни один «Ленин» не пострадал, поскольку оба лысых попаданца принимали участие в беготне вне зданий.
— Когти береги! — заорал Бутончик, чувствуя намерение прочих сущностей приземлиться не на коленки, а приличным образом, на пятки, — только не на камни!
— Видим, не слепые! — ответил за остальных Витольд.
Внизу растекалось белёсое марево, намекая на скорый приход здешнего спецназа.
Бормотун попытался смягчить приземление. Талик совершил манёвр «осеннего листка», нарезав кругов пять по снижающейся спирали, и почти плавно приземлился, только слегка зацепив на последнем круге причёску Сильмэ-Колонтай — сорвал косынку. Замаскированная Мечта ничего не сказала, но зыркнула так, что позвоночник заледенел. А потом конвоирам стало не до гениального писателя. Они передавали с рук на руки раненых и увечных попаданцев, коней и упряжь. Талика немедленно приспособили к делу, велев ему отловить раненого в ногу «Берию».