- По их глазам все видно, если приблизиться, - добавил Нат. – Они тусклые, и это говорит, что они Вороновые.
Я вспомнила, как они разглядывали мои глаза, как Пенебригг сказал, что они нормальные.
- Почему Певчая не развеяла чары или не остановила как-нибудь? – спросила я.
- Она пыталась, кстати, все убрать, - сказал Пенебригг. – Но когда она запела, она сбилась, растерялась, и песня не сработала. Она не успела запеть снова, Скаргрейв приказал воронам окружить ее лицо. Она стала их первой жертвой.
Волосы встали дыбом. Нат не выглядел потрясенным.
- Убита своей же магией, - сказал он. – Это справедливость.
Пенебригг нахмурился.
- Прояви сожаление, Нат. Никто не заслуживает такой смерти.
- Может, нет. Но она не должна была вмешиваться, - Нат отрезал еще кусочек дерева. – Она ужасно навредила.
- Одно ясно точно, - сказал мне Пенебригг. – После ее смерти началось Царство ужаса. Хотя многие это ожидали. Чародеям не доверяли, Скаргрейва похвалили за быструю расправу над Певчей. В те дни он использовал новые силы сдержанно. Он держал своих воронов в глубинах Тауэра, и даже ныне они там гнездятся, и он призывал их только на тех, кого подозревали в измене.
- Так можно подумать, что Скаргрейв был героем, - с отвращением сказал Нат.
- Неудивительно, ведь тенегримы помогли ему найти тех, кто организовал Опустошение, - а мне Пенебригг объяснил. – Как только люди попадают в хватку страха воронов, многие готовы на все, только бы покинуть их общество. А у тех, кто сопротивляется, забирают секреты, когда они становятся жертвами воронов. Так что имена были получены, детали раскрыты, и нашли виновников: часовщика и его родных, как оказалось. И с магией они не были связаны.
- Зачем они это сделали? – спросила я.
- Потому что считали короля Чарльза тираном, хотели избавиться от него, - сказал Пенебригг.
- А он был таким? – было странно задавать такие вопросы о своей стране, но я ничего не знала.
- Да, - сказал Нат. – Не как Скаргрейв, без магии. Но все равно плохой. Он обанкротил страну, уничтожал всех, что выступал против. Он даже расправился с парламентом, чтобы у людей не было голоса.
Шум комнаты звенел в моих ушах. Меня окружали часы…
- И его убил часовщик? – нервно спросила я.
- Да, - сказал Пенебригг. – Член нашей гильдии, как оказалось.
- Вашей гильдии? Вы его знали?
- Не лично, - сказал Нат.
Не на такой ответ я рассчитывала, но слова Пенебригга были убедительнее:
- Мы знали его репутацию, и все. Если бы кто-то в гильдии узнал, какую жестокость он задумал, его бы тут же постарались остановить. Но он и его родня держали это в себе. Их бы не нашли без тенегримов. Так что люди были благодарны.