Я едва слышала их за мыслями о матери, любящей, нежной, желавшей спасти меня. Матери, окруженной тенегримами…
Я полжизни хотела вернуться в это место, в эту Англию. Я верила, что здесь начну жить. Но я не представляла ничего такого. Теперь я отчаянно хотела вернуться на остров, быть с Норри, не петь, не колдовать. Не знать ужасов мира.
Но это было невозможно.
Пой, и тьма тебя найдет.
Меня охватило опустошение. Но среди горя и потрясения я ощущала что-то еще, что-то живое, что было сильнее страха. Пылающую и злую решимость.
Я опустила руки. Я посмотрела на Ната и Пенебригга.
- Если вам нужна моя помощь, то она у вас есть, - сказала я. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уничтожить человека, убившего мою мать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ДИКОВИНКИ
- Люси? – звал голос.
В тумане ото сна я подумала, что это Норри. Глаза еще были закрыты, я слушала привычные звуки утра на острова – стук кастрюль, крик петуха и громкий вопль Норри:
- Хватит отлеживаться, вставай!
Вместо этого я услышала лай собак, стук молотков и хриплые голоса вразнобой:
- Ры-ры-рыбка! По монетке за уголек! – а еще гул, словно мимо проносились сотник телег.
Где я оказалась?
Сонное сознание подсказало, что в Лондоне. Я была в Лондоне с Норри и мамой, на темном чердаке у реки Темзы. Это только на зиму, мама обещала, что потом мы поедем по стране…
- Просыпайся! – приказ был резким, как пощечина.
Я открыла глаза и увидела над собой юношу с ореховыми глазами. Нахлынули воспоминания: Нат и Пенебригг. Скаргрейв и тенегримы. Пение и рубин.
Мама убита.
И Норри потеряна.
Я села, камень покачнулся на цепочке. Еще здесь. И все еще рубин.
- Ты спала как убитая, - Нат звучал недовольно и немного тревожно. Похоже, события прошлого вечера сделали нас достаточно близкими товарищами, раз он тревожился за меня. От этого он дружелюбнее не казался. – Я кричал твое имя, а ты даже не двигалась.
- Зато теперь я проснулась, - и это не радовало. Нат был в темных брюках и чистой белой рубашке, готовый принимать посетителей. Я же смотрела на мир в мятом платье, с урчащим желудком и грязью из сада под ногтями. Я подняла руку к волосам и пожалела. Они были жутко спутаны.
Нат, похоже, этого не замечал.
Стараясь звучать уверенно, я спросила:
- Который час?
- Почти девять. Приведи себя в порядок, - Нат уже не звучал тревожно, только нетерпеливо. – Доктор Пенебригг вот-вот вернется, и он захочет тебя увидеть, - он указал на умывальник в дальнем углу. – Там чистая вода. Горшок под кроватью. Когда закончишь, найдешь меня наверху.
Он вышел за дверь, оставив меня одну, и я была благодарна, что он дал подсказки.