- Стоит ли это опасности? – резко спросил Нат.
- Увидим, - Пенебригг протянул флакон. – Милая, открой и скажи, слышишь ли ты что-нибудь.
Я очень осторожно вытащила пробку, отчасти боясь того, что я могу услышать.
- Да. Я слышу, - музыка была ясной, мелодия – сложной, но четкой.
Нат с тревогой посмотрел на меня, Пенебригг склонился, глаза горели за его очками.
- Так и думал сэр Барнаби. У него есть старый трактат о магии, где говорится, что многим Певчим сложно понимать музыку простых вещей. Песни предметов с магическими силами, как лунный шиповник, сильнее, их легче понять, - он уперся руками в колени. – Можешь сказать, о чем песня?
Боясь, что меня унесет музыкой, я осторожно слушала. К моему облегчению, песня лунного шиповника была не такой поглощающей, как та, которую я слышала на острове. Намеки значения вспыхивали в моей голове, пока я слушала, и я потрясенно подняла голову.
- Думаю, это песня для чтения разумов, - сказала я им.
Нат застыл.
- Так мы с сэром Барнаби и думали, - Пенебригг взволнованно потер руки. – Певчая, что может читать мысли, какой это ужас для Скаргрейва!
- И для всех, - пробормотал Нат.
- Она на нашей стороне, Нат, - сказал Пенебригг. – Не забывай.
Это Ната не успокоило.
Пенебригг повернулся ко мне.
- Конечно, мы не знаем, работает ли песня. Скажи, милая, споешь ли ты ее?
- Не знаю, - воспоминание о потере Норри было еще свежим. – Если я ошибусь…
- Но если не рискнуть, ничего и не достигнешь, - сказал Пенебригг. – Постарайся. Мы просим только этого. Но пой тихо. Скаргрейв запретил всю музыку, боясь, что так сможет скрыться Певчая, и мы не хотим привлекать внимание его шпионов. А днем у него всюду люди-шпионы.
Пой, и тьма тебя найдет.
- Ну, ну, милая. Не нужно так бояться. Окна закрыты, на улицах шумно, а соседка наша почти глухая. Если будешь петь тихо, вреда не будет.
Я посмотрела на него, а потом на Ната, настороженно глядевшего на меня.
Если Нат опасался, то опасения возникали и у меня. Но что мне делать? Они рассчитывали на меня. Как я спасу их, не узнав свои силы?
Я закрыла глаза, чтобы лучше слышать музыку. Нежная мелодия плясала в моей голове. Глубоко вдохнув для смелости, я очень тихо запела ее.
Когда я закончила, мгновение я не шевелилась, пытаясь ощутить что-то, кроме своих опасений и рвения. Ничего.
Я открыла глаза.
- Ты можешь читать наши мысли? – спросил Пенебригг. Нат рядом с ним напрягся, словно готовился к бою.
Я покачала головой.
- Ничего не изменилось.
Пенебригг был разочарован, как и я, но Нат не скрывал облегчения.
- Не страшно, милая, - сказал Пенебригг. – Сэр Барнаби предупреждал, что одной песни может не хватить. Он предложил коснуться человека, чьи мысли ты хочешь увидеть, - он протянул сухую руку. – Вот. Скажи, видишь ли ты теперь мои мысли.