Нат вскинул брови.
- Что-то не так проглотила?
- Не совсем, - ответила я. Он заинтересовался, но я молчала. Изучать магию было сложно, я не смогла бы объяснить это тому, кто ненавидел ее. И леди Илейн дала ясно понять, что такие дела нельзя обсуждать со всеми.
Я сосредоточилась на ровном и медленном дыхании, а Нат рассказывал мне о Тауэре и отрядах стражи и Вороновых, охранявших его.
- Гримуар в комнате Скаргрейва, - сказал он, - а она на самом низком уровне Белой башни, очень близко к тенегримам. И рядом с комнатой, которую ты захочешь избегать: комнате кормления.
- Кормления? – мне не нравилось название.
- Туда приводят узников и отдают тенегримам.
Я с трудом управляла дыханием, но Нат не замечал.
- Стены толщиной в десять футов, - сказал он. – Я нарисую тебе карту Тауэра.
Он работал, а я думала только о дыхании. Не о комнате кормления, только не об этом… Когда я посмотрела на его рисунок, где были и тайные ходы, я вдохнула иначе, с потрясением. Он хорошо рисовал, и набросок был красивым.
- Как ты это сделал? – спросила я.
- Что сделал?
- Запомнил все и так точно изобразил, - я провела пальцем по краю рисунка. – Это как маленький идеальный мир.
Он повернулся ко мне, явно не ожидавший похвалы. Я снова ощутила поток между нами, словно мы были не просто невольными союзниками, словно мы как-то знали друг друга.
Но это бред…
Он отвел взгляд.
- На опасный мир это похоже больше, - он подвинул рисунок ко мне, хотя старался не подбираться ко мне близко. – Лучше запомни его. Я опрошу тебя, когда вернусь.
Я взяла себя в руки и начала снова правильно дышать.
- Когда ты вернешься?
-В субботу, - сказал он. – Жди меня.
Он ударил по больному месту. Комната без окон давила на меня.
- Куда я могу деться, если я заперта тут под землей?
В его глазах блеснуло сочувствие?
- Я буду здесь, - пообещал он.
Я отвела взгляд от изящного рисунка, а он уже ушел.
† † †
Наконец, после утомительных тренировок дыхания леди Илейн позволила мне пройти дальше, но это оказались постоянные повторения поддерживающих тонов.
Я впервые услышала, как она поет. Уверенно, властно, но хрипло. Тенегримы уничтожили и ее голос? Или она всегда так звучала? Я решила не спрашивать, вряд ли этот вопрос ей понравился бы.
Вместо этого я обращалась с нотами, как с огнем, раздувала их из огонька до пылающего костра, а потом заставляла угасать. Нота за нотой, и так весь день. Работа была трудной, но приятной, ведь, хоть я и пела на одной высоте…
- Никаких фраз, - предупредила леди Илейн, - никаких звуков…
…но чаропесни были близко.
Я ошибалась. После поддерживающих тонов мы перешли к соединяющим нотам, а потом к трелям и глиссандо, двигаясь вверх и вниз.