Вскоре Терехову надоедает треп бывшего однокурсника (или его утомило смотреть на меня?) и он встает с места:
— Прошу меня извинить, но вынужден удалиться. Господин Кузнецов продолжит встречу.
Он обменивается рукопожатием с Рябиновым и одаряет меня пронзительным взглядом, после которого хочется провалиться на нижний этаж подземной парковки.
Мы вернулись в офис к четырем. Рябинов сиял, как лампа дневного света, и это раздражало. Конечно, во время ланча я пела ему дифирамбы, хотя с большей радостью всадила бы вилку в его ногу. Впервые за долгое время сидела на встрече, как мебель, улыбаясь клиентам — он даже слова не дал мне вставить. Да и зачем — ведь Феофан — его приятель!
Увидев меня, Оля и Лидочка отворачиваются друг от друга, и, создавая вид бурной деятельности, принимаются стучать по клавиатуре.
— Договор уже отнесли на визу юристам, — деловито произносит Оля, не отрываясь от монитора. — Как все прошло?
— Отлично. Их генеральный оказался однокурсником Вити, — взяв себя в руки, я произношу это с восторгом.
— Можно подумать, ты об этом не знала, — ехидно замечает Лидочка. — Специально ведь его с собой потащила!
Что ж, это лучше — чем ничего. Пусть все думают так — хоть в чем-то будет моя заслуга, когда Рябинов будет почивать на лаврах.
— Не удивлена, — Аня вздохнула. — То есть план на февраль мы выполнили?
— Смогу точно сказать, когда они переведут деньги, — снимаю пальто.
— Маш! — к моему столу подбегает запыхавшийся Рязанов. — Клиент уже здесь. Пойдем?
Вздрагиваю от внезапного звонка мобильного телефона. На экране высвечивается фотография мамá в обнимку с Альфи — ее любимым созданием и, по совместительству, мопсом. Мамá обожает этого четвероногого дьявола, чем Альфи неизменно пользуется, тем самым еще больше раздражая папá.
Выключаю звук и возвращаюсь к работе: отчет за январь еще не готов, а понедельник уже близко. Вообще-то ежемесячный отчет — функционал Лидочки, но она последнюю неделю так занята соблазнением Рязанова, что времени на выполнение должностных обязанностей совсем не хватает. Конечно, я могла разораться и заставить ее сидеть до утра на рабочем месте, но не стала: единственное, что может отвлечь от ужасных воспоминаний об ужасных переговорах с ужасным Тереховым — работа.
Мамá никак не угомонится — звонит мне еще раз, и еще, и еще — до тех пор, пока я не отвечаю.
— Что случилось? Я на работе! — пытаюсь скрыть раздражение.
— Опять ты там засела! Немедленно собирайся и приезжай к нам. Ты забыла? Все гости в сборе!
Нет, я не забыла. Но ехать никуда не собираюсь — сейчас лучше провести время в офисе, чем в компании многочисленных друзей семьи. Конечно, иногда на подобных мероприятиях удается обзавестись полезными связями, но сейчас я не предрасположена к общению.