— Покурим? Это не может подождать?
— Нет!
Мы снова спускаемся, забираем вещи из гардероба и выходим на улицу. Глоток свежего воздуха — как нельзя кстати!
— Мать твою, Варнас, я же предупреждал тебя! — кричит Рябинов.
— О чем?
— Держаться от него подальше! Дерьмо! — он закуривает. — Я не хотел говорить, чтобы ты не загонялась. Этот м…к считает, что ты — моя любовница. И хочет отыграться.
— Что? Бред какой-то… С чего бы ему так думать?
— Да потому что он козел! Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.
Меня словно ударили по голове чем-то тяжелым. Терехов хочет использовать меня, чтобы отомстить за интрижку двадцатилетней давности? Боже… Теперь все ясно, как день! Какая же я дура! «Я так и знал…», — здравый рассудок закрывает лицо руками, а тщеславие под похоронный марш самолюбия выбирает способ самоубийства.
— Ты зря волнуешься: у него ничего не выйдет, — безжизненным голосом произношу я. — Спасибо за заботу. Я хочу побыть одна. Но я скоро приду.
— Хорошо, — он делает затяжку и выкидывает сигарету в пепельницу. — Я жду тебя на втором этаже.
Этот вечер подбирается к первому месту в рейтинге самых ужасных. Ну уж нет! Я не позволю какому-то там Терехову остаться в моих воспоминаниях! Нужно отвлечься. Достаю телефон и набираю номер Гоши. Он отвечает после второго гудка.
— Крошка Мэри? Как вечеринка?
— Отвратительная. А ты где?
— Играю в покер.
— Обожаю покер! Я могу присоединиться?
— Понятно. Помнишь тот бар, где мы сидели с Уховой? Подтягивайся туда. Позвони, когда приедешь на место — я тебя встречу.
Вот и отлично! Шаров со своими пошлыми шуточками сможет быстро избавить меня от воспоминаний о мерзком Терехове!
Сидя в такси, набираю сообщение Рябинову: «Срочно пришлось уехать. Плюнь Терехову в лицо. От меня!». Ответа не приходит. Оно и к лучшему! Машина мчится по Садовому кольцу, а я смотрю в окно. Я справлюсь. Сворачиваем на Кутузовский проспект. Я смогу. Въезжаем в арку. Я сильная.
Расплачиваюсь с водителем и выхожу из машины, придерживая подол платья.
В слабоосвещенном помещении шумно и накурено, и я проклинаю Шарова (за то, что он все еще не вышел), а, заодно, и себя (за то, что не позвонила ему из такси). Наконец он появляется.
— Да ладно? Крошка Мэри, ты классная!
— Ты тоже ничего, — стараюсь быть дружелюбной.
Мы проходим первый зал, второй, третий, пока, наконец, не оказываемся возле железной двери. Гоша прикладывает пластиковую карточку, открывает дверь и пропускает меня вперед. Массивная деревянная дверь в конце длинного узкого коридора, освещенного напольными торшерами с красными абажурами, открывается.