- Не сомневаюсь, - произнёс Лиам и посмотрел на неё так, что Айрин забыла о том, что собиралась сказать. Вообще обо всём забыла. Она сделала большой глоток вина и закашлялась. Конрой протянул ей салфетку.
- Прости, - выдохнула она. – Наверное, я немного нервничаю перед лекциями. Лорен Даффи… стала занимать очень много места в моей жизни. Слишком велико количество совпадений, что связано с ней. Даже моя племянница, как оказалось, полюбила стихи Лорен Даффи, а ведь я даже не успела ей их посоветовать.
- Хочешь сказать, такого у тебя не было раньше? – заинтересованно спросил сосед. – С другими поэтами и писателями, с текстами которых ты работала?
- Нет, - призналась Айрин. – Разумеется, я всегда ответственно подхожу к работе, но это… что-то другое.
- И это тебя пугает? – уточнил Лиам. – Но почему? Разве плохо настолько увлечься своей работой?
Айрин пожала плечами и закусила губу. Она едва не рассказала соседу о «Лунной песне», но что-то мешало. Лорен своими словами о том человеке, который будет читать дневники после её смерти, словно возложила на Айрин дополнительную ответственность. Пока «Лунная песня» как будто принадлежала только им с Лорен и была их тайной, поэтому Айрин хотелось, чтобы так оставалось ещё некоторое время – хотя бы до того, как она посоветуется об этом с Элвином.
К тому же, Айрин несколько смущало то, что «Лунная песня» представляла собой нечто мистическое, не принадлежащее этому рациональному миру, где не было места чудесам. Она сама ещё не решила, стоит ли верить в то, что найденное ею заклинание и ритуал способны исполнять желания, и не могла понять, верила ли в это сама Лорен. Следующие записи в дневнике не содержали в себе упоминаний о «Лунной песне», а, возможно, поэтесса просто не говорила о ней прямо. Пока у Айрин имелось больше вопросов, чем ответов.
Одной бутылкой вина они не удовлетворились. К тому же, официант сообщил, что изготовленные по особому рецепту вина им привозят из Испании, и что больше нигде они такие не попробуют. Айрин сама не знала, поверила ли ему, но вино было приятным, с чуть терпким и возбуждающим вкусом, и ей не хотелось считать выпитые бокалы.
Когда Лиам через разделяющий их столик накрыл ладонью её руку, Айрин подняла на него глаза. Ей показалось, что в этом есть нечто невыразимо прекрасное, вневременное и вечное – двое сидящих напротив друг друга людей, руки которых соприкасаются, а глаза ведут безмолвный диалог. Время для неё будто остановилось.
- У меня есть для тебя подарок, - проговорил Конрой и, прежде, чем она успела удивиться или что-то ответить, положил на столик завёрнутый в неяркую подарочную упаковку плоский предмет небольшого размера. – Посмотришь дома.