— Сэмми, почему ты не помешала мне? Почему не остановила?
— Потому что я не хотела тебя останавливать, — чуть слышно призналась девушка.
— Но… но я же был для тебя практически незнакомцем! — То, что сам он встретил Сэмми-Саманту менее суток назад, было неважно, Фолкнер знал твёрдо и окончательно, что любит эту девушку, и это навсегда.
— Нет, — покачала она головой. — Я знала тебя. Ты же приходил к дедушке.
— Но мы не встречались! Я бы тебя обязательно запомнил.
— Нет, не встречались. Но я тебя видела. Каждый раз, когда ты приходил, я наблюдала за тобой. Сквозь перила галереи. Или из окна. Дедушка как-то сказал, что когда мне исполнится семнадцать, то он устроит бал, пригласит тебя и познакомит нас официально. А пока, он говорил, рано. Но он так и не успел…
Надежда, зародившаяся в душе Фолкнера, росла с каждым словом девушки. И он решил пойти ва-банк. Приподняв её лицо за подбородок и глядя в огромные глаза цвета шоколада, он торжественно произнёс.
— Саманта Винслоу, я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Клянусь любить, почитать и лелеять тебя до конца моих дней. Скажи, есть ли у меня хоть какой-то шанс на взаимность? Могу ли я надеяться на ответное чувство? Если понадобится, я готов ждать сколь угодно долго, только бы ты стала моей.
— Не понадобится, — ответила Саманта, и на её лице появилась счастливая улыбка. — Ждать не понадобится. Ах, Калеб, неужели ты думаешь, что я осталась бы с тобой, — она кивнула на его постель с недвусмысленным пятном, — если бы уже не любила тебя? Но я не думала, что у меня есть какая-то надежда, поэтому хотела хоть раз испытать…
— Сэмми, моя Сэмми! — не дав ей договорить, Фолкнер крепко прижал её к себе, а потом коснулся её губ, узнавая их вкус, их форму, их мягкость, то, что он уже испытывал этой ночью, даже не осознавая, какое сокровище держал в руках, но уже тогда, инстинктивно, боясь её потерять. И в этот раз её губы ответили сначала робко, но уже спустя несколько секунд целовали его с не меньшей страстью.
Нескоро они смогли оторваться друг от друга. В какой-то момент Фолкнер перетащил Саманту к себе на колени, и сейчас она сидела, прижавшись щекой к его плечу и стараясь отдышаться. А он был готов сидеть вот так, держа в объятиях своё сокровище, вечно.
— А ты помнишь, какое сегодня число? — спросил он.
— Четырнадцатое февраля.
— День Святого Валентина. День всех влюблённых. А значит — и наш с тобой тоже. Кажется, Святой Валентин очень постарался, сводя нас вместе. Погоди-ка минутку.
И аккуратно ссадив Саманту с колен, хотя ему совсем не хотелось этого делать, Фолкнер встал, поправил одеяло, чтобы не свалилось, а потом залез в саквояж и вынул оттуда валентинку. Не ту, которую Саманта уже видела, а другую. Мама не обидится, особенно учитывая, что она вообще не в курсе, какая из валентинок предназначалась ей.