Вдруг в сенях что-то стукнуло, загремело, дверь распахнулась, словно ее вышибли, — и перед посетителем предстал помещик. На нем был расшитый блестками и колечками плащ с красным воротником, красная шапка с павлиньим пером, широкие штаны в розовую и белую полоску и сапоги с подковками.
— Как поживаете, пан Гиршгольд? — весело поздоровался хозяин. — Что это за спешное письмо от тестя?..
Гость медленно поднялся со стула, важно поклонился и, достав письмо из внутреннего кармана, сказал:
— Пожалуйста, прочтите.
— Как?.. Сейчас?.. Но я танцую мазурку, пав Гиршгольд…
— А я строю участок дороги, — возразил гость.
Помещик прикусил ус, распечатал письмо и быстро пробежал его глазами.
Шум в зале все усиливался, возгласы распорядителя танцев раздавались все чаще и становились все громче.
— Вы хотите купить у меня имение? — спросил помещик.
— Да, и сейчас же.
— Но послушайте, у меня бал!..
— А меня ждут колонисты. Если я до полуночи не договорюсь с вами, завтра мне придется договариваться с вашим соседом. Он на этом выиграет, а вы проиграете.
— Ну хорошо… — проговорил, едва сдерживая нетерпение, помещик. — Тесть в письме очень лестно отзывается о вас… Но сейчас…
— Вам нужно только написать несколько слов.
Помещик бросил на стол свою шапку.
— Право, пан Гиршгольд, вы несносны!..
— Не я, а дела. Мне очень приятно быть полезным вашему семейству, но в моем распоряжении крайне мало времени.
В сенях снова что-то загремело, в комнату ворвался улан.
— Владек, побойся бога, — закричал он, — что ты делаешь?
— Срочные дела… — оправдывался хозяин.
— Но твоя дама ждет…
— Пусть кто-нибудь меня заменит; повторяю, у меня важные, срочные дела.
— Но дама!.. — горестно воскликнул улан, выбегая из комнаты.
Из зала донесся охрипший голос главного распорядителя, вскоре совсем замолкший. Однако тотчас его сменил чей-то могучий бас:
— Дамы, rond; кавалеры, corbeille!..[52]
— Сколько вы даете? — в отчаянии повернулся хозяин к покупателю. — Что за нелепое положение!.. — прибавил он, постукивая подковками.
— Крайняя цена — две тысячи двести пятьдесят рублей за влуку[53], — решительно ответил приезжий. — Завтра я дам уже только две тысячи.
— En avant![54] — рокотал бас в зале.
— Ни за что! — ответил помещик. — Лучше я продам мужикам.
— Мужики дают полторы тысячи, дадут самое большее тысячу восемьсот.
— В таком случае, я сам буду хозяйничать.
— Вы и сейчас сами хозяйничаете, а что толку?..
— Tournez!..[55] — объявили в зале.
— То есть как это — что толку?.. — возмутился помещик. — Земля великолепная, леса, луга…
Еврей махнул рукой.