Когда Ендрек принес букварь домой и показал все, что он знает, Слимакова на радостях послала дочке учителя двух кур и три десятка яиц, а Слимак, повстречав учителя, пообещал дать ему пять рублей, если Ендрек будет читать молитвы, и прибавить еще десять, если мальчик научится писать. С наступлением осени Ендрек стал бывать в колонии ежедневно, а то и по нескольку раз в день: он или учил уроки, или смотрел в окошко на дочку учителя, прислушиваясь к ее голосу, что немало сердило одного из батраков, племянника Хаммера.
Раньше, когда жизнь шла спокойно, родители, вероятно, обратили бы внимание на частые отлучки Ендрека, но сейчас они были поглощены другим. С каждым днем они все больше убеждались, что сена у них мало, а коров много… Никто не высказывал своих мыслей вслух, но все в доме только об этом и думали. Думала хозяйка, видя в подойнике все меньше и меньше молока; думала Магда и, чуя недоброе, ласкала своих любимиц; думал и Овчаж, отрывая у своих лошадок охапку сена, чтобы подкинуть ее коровам. Но больше всех, должно быть, думал Слимак: он подолгу простаивал возле закута и вздыхал.
Так надвигалась беда среди общего молчания, которое ненароком нарушил сам Слимак. Однажды ночью он вдруг вскочил и уселся на постели.
— Что ты, Юзек?.. — спросила его жена.
— Ох!.. Приснилось мне, что у нас совсем нету сена и вся скотина передохла.
— Во имя отца и сына… Типун тебе на язык!..
— Нет, не хватит нам сена на пять голов, ничего не поделаешь, — сказал мужик. — Я и так и сяк прикидываю все понапрасну.
— Что же ты будешь делать?
— Кто его знает?
— А может…
— Придется одну продать, — докончил мужик.
Слово было сказано. Дня через два Слимак зайдя в корчму за водкой, намекнул Иоселю насчет коровы; и уже в понедельник к нему явились два мясника из местечка.
Слимакова — та и говорить с ними не захотела, а Магда расплакалась. Пришлось выйти во двор Слимаку.
— Ну, как, хозяин? — начал один из мясников. — Вы хотите продать корову?
— Да кто его знает…
— Это которая? Покажите-ка.
Слимак молчал; тогда отозвался Овчаж:
— Уж ежели продавать, так Лысую…
— Приведите ее, — настаивал мясник.
Мацек пошел в закут и через минуту привел злосчастную корову. Она, казалось, была удивлена, что ее вывели во двор в необычное время.
Мясники осмотрели Лысую и, посовещавшись о чем-то, спросили цену.
— Кто ее знает… — отвечал Слимак.
— Чего тут много толковать? Сами видите, корова старая. Пятнадцать рублей дадим.
Слимак снова умолк, и снова его выручил Овчаж, начав торговаться с мясниками. Евреи божились, тянули и дергали корову во все стороны и, наконец, перессорившись друг с другом, дали восемнадцать рублей. Один накинул веревку на рога, другой хватил ее палкой по спине — и в путь…