– Иду, умоюсь только…
Я хотела встать, не продрав глаз – от холодной воды живо проснусь, – но столкнулась с Рыжим лбом. А потом губами. А потом…
– Этак мы вовсе никуда не поедем, – выдохнул Рыжий, а я поцеловала его в висок, пригладила жесткие волосы и вдруг замерла.
За левым ухом у него оказалась родинка. Не очень большая, а если не приглядываться, и не заметишь… Вот только формой эта родинка напоминала звезду о четырех лучах, а еще имелась рядом вторая, совсем маленькая, продолговатая – это был хвостик кометы…
«Так не бывает, – сказала я себе. – Показалось. А это просто сор какой-то налип, вот тебе и кажется невесть что! И даже братом Саннежи Рыжий никак быть не может… или может?»
– Ты что? – Он открыл темные глаза и улыбнулся.
– Боюсь, – честно ответила я, решив разбираться в этих странностях уже после того, как мы уничтожим фей. Если сумеем, конечно. – То, о чем рассказал дух леса… И Эмилия… Я понимаю, Рыжий, она тоже отродье фей, но это еще и моя племянница, и дочь моей сестры, да просто маленький ребенок! Она-то уж точно ни в чем не виновата…
– Вот именно поэтому – чтобы не было больше таких, без вины виноватых, как твои племянники, – нам надо выжечь эту мразь, – серьезно сказал Рыжий и поцеловал меня так, что голова закружилась. – Собирайся. Надо ехать.
– А ты сам-то как, после бури этой? – спросила я, положив руку ему на плечо.
– Теперь меня еще на парочку таких хватит, – лукаво улыбнулся он и сел. – Но чуть погодя. Пора. Время не ждет.
Дорожку дух леса нам и впрямь оставил, пусть не прямохожую, но не вовсе запутанную.
Тван шел по пятам за Твэем, остальные следовали за нами. Ян возбужденно посвистывал, глядя по сторонам, Медда бормотала что-то под нос, когда дорогу преграждал очередной рухнувший лесной великан, но это не отвлекало.
Клешнявый остался на побережье, ждать известий. Поселок-то вовсе опустел, а он пристроился в хижине поодаль, там его не враз бы заметили, а даже если так, ему хватило бы времени удрать.
Поместье Марриса оказалось не очень большим, и, похоже, еще совсем недавно оно выглядело ухоженным, но вездесущая сушь и здесь выжелтила живые изгороди из можжевельника и не знакомого мне хвойного кустарника, заставила деревья сбросить листья раньше времени…
– Господин не принимает, – талдычил старик-дворецкий.
Понимаю его, наша пестрая компания вряд ли могла прийтись по вкусу любому порядочному слуге!
– Передай, у нас дурные вести о сыне господина, – серьезно сказал Рыжий. – И еще – мы знаем, кто тому виной. Может, после этого примет?
Тот вскоре вернулся и сказал без особой охоты: