| У нас здесь, в тюрьме, сколько угодно людей, которые поклянутся в чем угодно, когда мы им прикажем, -- когда им прикажу я, если так вам больше нравится. |
| So now you are to guess your part of glory if you choose to die. | И теперь судите сами, что за славу вы о себе оставите, если предпочтете умереть. |
| On the one hand, life, wine, women, and a duke to be your handgun: on the other, a rope to your craig, and a gibbet to clatter your bones on, and the lousiest, lowest story to hand down to your namesakes in the future that was ever told about a hired assassin. | С одной стороны, жизнь, вино, женщины и рука герцога, всегда готовая вас поддержать. С другой стороны, веревка на шее, виселица, на которой будут стучать ваши кости, и позорнейшая, гнуснейшая история о наемном убийце, которая останется у вас в роду и перейдет из поколения в поколение. |
| And see here!" he cried, with a formidable shrill voice, "see this paper that I pull out of my pocket. | Вот, взгляните! -- перешел он на угрожающий визг. -- Вот я вынимаю из кармана бумагу! |
| Look at the name there: it is the name of the great David, I believe, the ink scarce dry yet. | Видите, чье тут написано имя -- это имя Дэвида Великолепного, и чернила едва просохли. |
| Can you guess its nature? | Смекнули, что это за бумага? |
| It is the warrant for your arrest, which I have but to touch this bell beside me to have executed on the spot. | Это приказ о взятии вас под стражу, и стоит мне позвонить вот в этот колокольчик, как он будет немедленно приведен в исполнение. |
| Once in the Tolbooth upon this paper, may God help you, for the die is cast!" | И когда с этой бумагой вас препроводят в Толбут, то да поможет вам бог, ибо ваш жребий брошен! |
| I must never deny that I was greatly horrified by so much baseness, and much unmanned by the immediacy and ugliness of my danger. | Не стану отрицать, эта низость испугала меня не на шутку, и мужество почти покинуло меня -- так ужасна была угроза позорной смерти. |
| Mr. Simon had already gloried in the changes of my hue; I make no doubt I was now no ruddier than my shirt; my speech besides trembled. | Минуту назад мистер Саймон злорадствовал, заметив, что я побледнел, но сейчас я, наверное, был белее своей рубашки, к тому же голос мой сильно дрожал. |
| "There is a gentleman in this room," cried I. "I appeal to him. | -- В этой комнате присутствует благородный джентльмен! -- воскликнул я. -- Я обращаюсь к нему! |
| I put my life and credit in his hands." | Я вверяю ему свою жизнь и честь. |
| Prestongrange shut his book with a snap. | Престонгрэндж со стуком захлопнул книгу. |