|
| "Keep me!" she cried, struggling with her mirth, "you have the finest timber face-and you to marry the daughter of a Hieland cateran! | -- О господи, -- воскликнула она, борясь со смехом, -- ну и дурацкая же у вас физиономия, а еще хотите жениться на дочери горного разбойника! |
| Davie, my dear, I think we'll have to make a match of it-if it was just to see the weans. | Дэви, милый мой, надо вас непременно поженить -- хотя бы для того, чтобы посмотреть, какие у вас получатся детки! |
| And now," she went on, "there's no manner of service in your daidling here, for the young woman is from home, and it's my fear that the old woman is no suitable companion for your father's son. | Ну, а теперь, -- продолжала она, -- нечего вам здесь топтаться, вашей девицы нет дома, и боюсь, что старуха Огилви не слишком подходящее общество для вашей милости. |
| Forbye that I have nobody but myself to look after my reputation, and have been long enough alone with a sedooctive youth. | К тому же, кроме меня самой, некому позаботиться о моем добром имени, а я и так слишком долго пробыла наедине с весьма соблазнительным юношей. |
| And come back another day for your saxpence!" she cried after me as I left. | За шестью пенсами зайдете в другой раз! -крикнула она мне уже вслед. |
| My skirmish with this disconcerting lady gave my thoughts a boldness they had otherwise wanted. | Стычка с этой старой насмешницей придала моим мыслям смелость, которой им сильно недоставало. |
| For two days the image of Catriona had mixed in all my meditations; she made their background, so that I scarce enjoyed my own company without a glint of her in a corner of my mind. | Уже два дня, как образ Катрионы сливался со всеми моими размышлениями; она была как бы фоном для них, и я почти не оставался наедине с собой: она всегда присутствовала где-то в уголке моего сознания. |
| But now she came immediately near; I seemed to touch her, whom I had never touched but the once; I let myself flow out to her in a happy weakness, and looking all about, and before and behind, saw the world like an undesirable desert, where men go as soldiers on a march, following their duty with what constancy they have, and Catriona alone there to offer me some pleasure of my days. | А сейчас она стала совсем близкой, ощутимой; казалось, я мог дотронуться до нее, которой не касался еще ни разу. Я перестал сдерживать себя, и душа моя, счастливая этой слабостью, ринулась к ней; глядя вокруг, вперед и назад, я понял, что мир -- унылая пустыня, где люди, как солдаты в походе, должны выполнять свой долг со всей стойкостью, на какую они способны, и в этом мире одна лишь Катриона может внести радость в мою жизнь. |