|
| I wondered at myself that I could dwell on such considerations in that time of my peril and disgrace; and when I remembered my youth I was ashamed. | Мне самому было удивительно, как я мог предаваться таким мыслям перед лицом опасности и позора; а когда я вспомнил, какой я еще юнец, мне стало стыдно. |
| I had my studies to complete: I had to be called into some useful business; I had yet to take my part of service in a place where all must serve; I had yet to learn, and know, and prove myself a man; and I had so much sense as blush that I should be already tempted with these further-on and holier delights and duties. | Я должен закончить образование, должен найти себе какое-то полезное дело и пройти службу там, где все обязаны служить; я еще должен присмотреться к себе, понять себя и доказать, что я мужчина, и здравый смысл заставлял меня краснеть оттого, что меня уже искушают мысли о предстоящих мне святых восторгах и обязанностях. |
| My education spoke home to me sharply; I was never brought up on sugar biscuits but on the hard food of the truth. | Во мне заговорило мое воспитание: я вырос не на сладких бисквитах, а на черством хлебе правды. |
| I knew that he was quite unfit to be a husband who was not prepared to be a father also; and for a boy like me to play the father was a mere derision. | Я знал, что не может быть мужем тот, кто еще не готов стать отцом; а такой юнец, как я, в роли отца был бы просто смешон. |
| When I was in the midst of these thoughts and about half-way back to town I saw a figure coming to meet me, and the trouble of my heart was heightened. | Погруженный в эти мысли, примерно на полпути к городу я увидел шедшую мне навстречу девушку, и смятение мое возросло. |
| It seemed I had everything in the world to say to her, but nothing to say first; and remembering how tongue-tied I had been that morning at the Advocate's I made sure that I would find myself struck dumb. | Мне казалось, что я мог так много сказать ей, но начать было не с чего; и, вспомнив, как я был косноязычен сегодня утром в гостиной генерального прокурора, я думал, что сейчас совсем онемею. |
| But when she came up my fears fled away; not even the consciousness of what I had been privately thinking disconcerted me the least; and I found I could talk with her as easily and rationally as I might with Alan. | Но стоило ей подойти ближе, как мои страхи улетучились, и даже эти мои тайные мысли меня больше ничуть не смущали. Оказалось, что я могу разговаривать с нею свободно и рассудительно, как разговаривал бы с Аланом. |