С завтраком мы расправились быстро и пустились на поиски корабля, который упорно ассоциировался у меня с «Алыми парусами».
Женщина с раздачи сказала, что шхуна стоит возле десятого пирса, и не ошиблась. Я сразу догадалась, что большая красная лодка и есть наш рыболовецкий корабль. Не зря у меня в голове удерживалась размытая алая картинка, смутный образ чего-то плавучего и красного. Как-то сразу картинка оформилась именно в эту лодку – достаточно новую и современную, с кучей приспособлений, совершенно незнакомых мне, но, по всей видимости, необходимых для выхода в море и ловли рыбы.
Мы подошли к мужчине в полосатой майке, который сидел на корточках и развязывал узлы веревки, крепящей лодку к пирсу. Он как раз распутал узел и поднялся во весь рост, собираясь закинуть веревку второму матросу, поджидающему на судне возле трапа. Олеся обратилась к нему с речью, а я занялась праздным разглядыванием. Собственно, не я одна. Мужчина, что находился на лодке, в свою очередь рассматривал меня. Как-то сразу на его смуглом лице заиграла хитрая улыбка. Он пригладил растрепавшиеся на ветру темно-русые волосы и подмигнул мне, улыбаясь все шире. При этом он вышел и встал перед трапом, чтобы я могла вволю насладиться его атлетической фигурой и развитой мускулатурой.
- Людмила? – поинтересовался он на чисто русском. Сказать, что я обалдела, не сказать ничего. Неужели он русский? – Я был близко знаком с вашим дедом и видел ваш портрет, - пояснил он, и я различила сильный акцент. Значит, все-таки, итальянец. – Идите сюда. – Он спустился по трапу и протянул мне руку.
Несколько секунд колебаний, и я приняла руку помощи и поднялась в лодку, пока Олеся продолжала беседовать со вторым матросом. Заметила, только, что тот снова закрепил лодку на пирсе. Видно, подруге удалось убедить его, что в море можно выйти позже, а перед этим нам нужно побеседовать с капитаном.
- Марко, - представился красавчик, не переставая с улыбкой рассматривать мое лицо.
Он решил пересчитать все мои веснушки? Я почувствовала, как непроизвольно краснею. Не привыкла становиться объектом столь пристального наблюдения. С досадой отвернулась и наблюдала, как второй матрос, гораздо более угрюмый, чем этот, помогал Олесе подниматься по качающемуся трапу. Лица его я разглядеть не могла, оно пряталось под козырьком красной бейсболки, надвинутой на глаза. Зато мощную фигуру рассмотрела внимательно. Было в ней что-то обезьянье. Возможно, сходство придавали широченные плечи, узкий, вопиюще мужской, таз и длинные руки с крупными кистями. В одной из них совершенно потерялась рука Олеси. Вообще, со спины он мне чем-то напомнил Адриано Челентано, каким тот снимался в «Укрощении строптивого». Подозрения в сходстве подтвердились, когда мужчина зыркнул на меня черными глазами из-под нахмуренных бровей и что-то буркнул, привлекая мое внимание к большому рту с полными губами. Точно! Вылитый Челентано!