Спаркс подбодряюще ей улыбнулся, хотя был очень недоволен, что Доун решила нацепить этот бейджик в суд, и уже заранее беспокоился из-за скользких вопросов, что наверняка вызовет такая надпись.
Женщина-обвинитель, тонкая тростинка в сравнении со своим массивным оппонентом, бегло опросила Доун Эллиот, дав молодой матери возможность просто и вместе с тем впечатляюще изложить свои показания. Дойдя до того момента, когда она поняла, что дитя пропало, Доун разрыдалась. Присяжных это проняло, и кое-кто из них тоже едва не пустил слезу. Судья спросила, не желает ли свидетельница выпить воды, и пристав тут же подал ей стакан, а барристеры зашуршали бумагами, готовясь возобновить спектакль.
И вот настала очередь Сандерсона задавать вопросы.
– Скажите, мисс Эллиот, Белла часто выходила играть наружу? Я имею в виду перед домом, где вы не могли бы ее видеть?
– Такое иногда случалось, но лишь на пару минут.
– И минуты эти пролетают очень быстро, вы не находите? Маме ведь столько всего надо переделать!
Доун улыбнулась в ответ на это проявление сочувствия.
– Может, дел у меня и много, но я точно знаю, что она пропала из виду лишь на считаные минуты.
– Почему вы в этом так уверены?
– Как я уже говорила, я варила тогда пасту, а это не занимает много времени.
– А что еще вы делали?
– Ну, попутно я вымыла посуду. Еще вынула из сушилки кое-какую одежку Беллы и ее сложила, чтобы потом не гладить.
– Да, похоже, занятой у вас тогда выдался денек. А еще в придачу и пара звонков вам на мобильный. Тут, пожалуй, недолго забыть, что Белла на улице.
Доун принялась снова громко всхлипывать, но Сандерсона это нисколько не поколебало.
– Я понимаю, как это тяжело для вас, мисс Эллиот, но мне всего лишь требуется установить точный временной промежуток, когда исчезла Белла. Вы ведь понимаете, насколько это важно?
Женщина кивнула и высморкалась.
– И чтобы это определить, мы целиком полагаемся на вас, ибо последний раз, когда кто-то еще видел Беллу, – это в одиннадцать тридцать пять в газетном киоске. Не так ли, мисс Эллиот?
– Мы покупали там конфеты.
– Ну да, «Смартис», если верить чеку. Но это означает, что временной промежуток исчезновения Беллы на самом-то деле с одиннадцати тридцати пяти до пятнадцати тридцати. Почти что четыре часа. Потому что за это время девочка больше никому не попалась на глаза.
– Нет, больше мы никуда не выходили, – упавшим голосом произнесла Доун, вцепившись в поручень свидетельской трибуны. – Но моя мама слышала голос Беллы, когда звонила мне. И просила за нее поцеловать.
– Мисс Эллиот, прошу вас, говорите громче, дабы уважаемый суд и господа присяжные могли услышать ваши показания.