Доун прочистила горло и пробормотала судье «извините».
– Ваша матушка слышала голос девочки где-то на заднем фоне. Это вполне могло быть и по телевизору, мисс Эллиот, не так ли? Ваша мать сообщила полиции, что с Беллой она тогда не говорила.
– Белла не стала подходить к телефону – побежала за какой-то игрушкой.
– Принимаю. А потом, через час или чуть позже, вышла на улицу.
– Она осталась без присмотра всего на несколько минут.
– Да, благодарю вас, мисс Эллиот.
Доун хотела было сойти с трибуны, но Сандерсон ее остановил:
– Это еще не все, мисс Эллиот. Я вижу, вы носите табличку с надписью «Найдите Беллу!».
Доун непроизвольно тронула рукой свой бейдж.
– Вы верите, что Белла еще жива, не так ли? – спросил барристер.
Доун Эллиот кивнула, не понимая, к чему такой вопрос.
– И вы примерно то же самое высказывали, продавая свои интервью в газеты и журналы.
Когда прозвучало обвинение, что мать делает деньги на пропаже своей дочки, скамьи для прессы задрожали, и авторучки застыли в ожидании ответа Доун.
– Да, я действительно верю, что она жива, – неожиданно громким голосом произнесла, защищая себя, Доун. – Но ее у меня украли. И вот этот человек, что ее забрал, – указала она на Тейлора.
Тот, опустив глаза, принялся что-то писать в желтом линованном блокноте.
– А все деньги идут в фонд «Найдите Беллу!», – уже тихо добавила она.
– Принято, – ответил барристер и сел на свое место.
Еще целая неделя ушла на показания соседей, на заключения полицейских экспертов, на замену заболевших присяжных и всякую правовую аргументацию. И вот для дачи свидетельских показаний перед судом предстал детектив констебль Дэн Фрай.
Для Фрая это был настоящий звездный час, и несмотря на то, что он многократно отрепетировал это перед своими шефами, ноги у него от волнения тряслись.
Обвинитель красочно описала, как молодой и преданный делу офицер при поддержке старших сослуживцев и правового порядка взялся предотвратить еще одно похищение маленького ребенка. При этом она особо задержалась на использованных Гленом Тейлором выражениях, выразительно глядя на присяжных и рассчитывая подчеркнуть всю весомость представленной улики. Заседатели начали нехорошо посматривать на подсудимого. Все как будто двигалось как надо.
Когда в свою очередь с места поднялся Сандерсон и принялся задавать вопросы, он уже не держал руки в карманах, не протягивал вальяжно гласные. Настал его момент славы.
Молоденькому полицейскому предложено было вновь, до последней мерзопакостной фразы, обсудить его переписку с Тейлором под видом Златовласки. В прокуратуре Фрая заранее готовили к тому, что на него станут давить, однако того, что пришлось испытать юноше на суде, никто не мог даже предположить.