Как утопичны были картины нарисованные епископом. Всеведущий и справедливый Бог, добрые, но обманутые люди. Книжка которая учит правильно думать и поступать. И обязательное воздаяние после смерти.
И сердце пело, заходилось от восторга. Пускалось в пляс. Все было так просто и так понятно.
Вот только разум этому не верил.
Я вдруг поймал себя на мысли, что слышу все это, должно быть уже тысячный раз. Проповеди этого маленького человечка не привносили ровным счетом ничего нового, повторяя то, чему нас учили сестры. Лишь его голос заставлял поверить. Тогда я впервые задумался о том, как просто, порой, обмануть человека, лишь рассказав ему сказку.
А кардинал все распалялся. Его голос уже гремел под сводами зала, мешая думать, заполняя все вокруг. Я перестал фокусироваться на голосе и всмотрелся в лицо этого невзрачного человека. Лицо выражало полнейшее спокойствие и убежденность в собственных словах. Тогда я заглянул глубже… И закричал от увиденного.
Кардинал и сестры уставились на меня как на умалишенного, но мне было все равно. Вскочив с места я побежал к выходу, но путь мне преградила настоятельница.
– Немедленно вернись на место, негодник! – прошептала она косясь на кардинала. – Не позорь нас!
В ответ я замотал головой и попытался проскользнуть к выходу, однако настоятельница была настороже и мои попытки не увенчались успехом.
– В чем дело, дитя? – спросил кардинал, подходя ближе, – Неужели тебя так напугали мои разговоры о страшном суде?
И снова я замотал головой, а кардинал продолжал настаивать.
– Так, что же, мальчик? Что тебя расстроило? – его голос превратился в елей, однако меня он больше не завораживал. Наоборот, меня от него тошнило. Посмотрев вокруг, я увидел встревоженные лица монахинь, вспомнил их мысли и ощутил ярость.
– Расскажи мне, что тебя расстроило? – Кардинал был совсем близко. Я вскинул голову и встретившись с ним глазами процедил, медленно, словно выдавливая яд.
– Меня расстроило то, что вы – лицемер! – я услышал как ахнули монашки и увидел как расширились от удивления глаза кардинала, – Вы красиво говорите о самопожертвовании и благочестии, но предаетесь разврату и продаете веру за деньги! То, что вы делаете с такими как я – чудовищно! – всхлипнул я и ощутил как из глаз брызнули слезы.
Белый как полотно кардинал перевел потрясенный взгляд на настоятельницу и едва слышно прошептал.
– Кажется, этому мальчику не место в обители Божьей…
Уже к вечеру я оказался на улице.