– Сколько сейчас времени?
– Около восьми. Дядя твой приехал часа в четыре вместе со Стэнтонами.
– Со Стэнтонами? Так они здесь?
– Нет, уехали. Дяде мы позвонили до того, как нашли в машине сумочку с удостоверением Дороти, но он сказал, что знает, кто она, и сам ее опекунам сообщит. Вот они и приехали с ним – вернее, он с ними, на их автомобиле. Но девушку к тому времени уже забрали в городской морг, и Стэнтоны недолго тут задержались – направились туда же, чтобы договориться об отправке тела в Чикаго.
– Что они… думают по этому поводу?
– Это, конечно, большое горе для них: вторая их воспитанница, сестра Дороти, умерла от сердечного приступа всего неделю назад. Но если ты спрашиваешь, винят ли они хоть в чем-то тебя, то нет. Я им рассказала, как ты ее звал назад и плыл за ней из последних сил. И еще, Эд: смотри не выдай меня, я им кое в чем солгала.
– В чем, миссис Ауслендер?
– Просто Бекки. Понимаешь, я ведь не знала, что они за люди и как отнесутся к тому, что купались вы голышом, вот и пощадила их чувства. Взяла в машине бельишко девушки, намочила в озере да и надела на нее. А им сказала, что ты был в трусах, а она в трусиках и лифчике.
– Вы просто чудо, Бекки, – промолвил я. – Лишь одна женщина из миллиона додумалась бы до этого.
– Ладно тебе. Скажем, одна на тысячу. Допил кофе? Вот и умница. – Она забрала у меня пустую чашку. – Сейчас завтрак тебе принесу.
– Спасибо, не надо.
– Хочешь не хочешь, а поесть нужно.
Я понял, что мне не отвертеться.
– А дяде Эму вы что сказали насчет наших купальных костюмов?
– Я подумала, что его шокировать не так просто, – улыбнулась она. – Когда Стэнтоны уехали, мы с ним все прояснили. Ну, лежи смирно, пока я завтрак готовлю. Он будет сытный, учти, и съешь ты его целиком, даже если его в тебя веслом придется пропихивать. Глядишь, марсианская дурь и выйдет.
– Какая? – Я рывком сел.
– Да вот такая. Ночью ты бредил про марсиан: они, мол, людей убивают, а ты никак не сообразишь, как они это делают. Ложись-ка обратно.
Я лег и понял, что совсем не прочь полежать еще немного с закрытыми глазами, не думая ни о чем.
Вскоре миссис Ауслендер принесла завтрак, и с ней пришел дядя Эм. Он поддерживал разговор, пока я ел, но ни о Стэнтонах, ни о сестрах Доуэр речь не шла. Дядя старался занять меня чем-то другим, пока мне не станет лучше. Я прервал его на середине какой-то карнавальной истории и спросил: нужно ли мне выполнить какие-нибудь формальности перед отъездом в Чикаго?
– Ничего особенного, Эд. Они хотят только, чтобы ты подписал показания как один из свидетелей несчастного случая. Для проформы, поскольку тело уже отдали Стэнтонам.