- Так точно, - снова кивнул я, чувствуя себя болванчиком. - Отправлюсь в полёт сразу по окончании этого совещания.
- Товарищ Лешек, - снова повернулся к начальнику лётной части комендант, - как вы считаете, стоит ли все аэропланы перевести с лётного поля за стены крепости?
- Пока рано, - покачал головой тот. - Пока не пало Берестье, наземные войска врага не смогут добраться до нас. Взлетать и садиться лучше всё же на нормальном поле, а не с единственной полосы.
- Понятно, - кивнул комендант. - Вопросы будут? Ко мне? К вашим товарищам? - Он оглядел всех собравшихся. Никто ничего говорить не стал - вроде как нечего. - Тогда все свободны.
Мы покинули его - и отправились каждый по своим делам. А их в преддверии войны у каждого вдруг обнаружилось много. Бойцы и командиры взялись писать письма домой - родным, жёнам, невестам. Каждому хотелось сказать что-то, на что не хватало времени в мирной жизни. После этого проверяли оружие. Пушки на башнях и стенах крепости. Отдельно - главное орудие Соловца.
Эта мощнейшая мортира калибром в 450 миллиметров швыряла снаряды на чудовищное расстояние. Оно предназначалось для поражения воздушных судов, атакующих не только Соловец, но и Берестье. Для этого на башне был установлен дальномер, как на линкорах. Говорили, что за снарядом образовывалась такая зона турбуленции, что вполне может затащить аэроплан. Не хотелось бы мне на своём примере узнать - правдивы ли эти слухи.
Я сел за штурвал "Шмеля" и отправился в короткий полёт к крепости Китобоев.
Бронд встретил известие о скорой войне в свойственной ему манере.
- Значит, нам предстоит славная охота! - усмехнулся он, грозя кулаком блицкриговцам - Время нам наточить поострей гарпуны!
Глава 5.
И вот война добралась до Народного государства. Спустя неделю после того, как обстреляли Всполоха, блицкриговские войска перешли границу. Без формального объявления войны. Как, впрочем, было и с Империей несколькими годами раньше. Смяв в первые дни погранзаставы, армия Блицкрига всеми силами обрушилась на Берестье. Но тут они пообломали себе зубы. Слишком крепким орешком оказалась крепость. Да и помощь Соловца играла не последнюю роль.
Главный калибр, как на флотский манер называли огромную пушку в крепости, стреляла примерно раз в десять минут. Начинался обстрел, как только из Берестья по радиотелеграфу сообщали об очередном штурме. Хотя иногда обходились и без этого. Если боец, приставленный к дальномеру, видел в его мощные линзы воздушные суда Блицкрига. Тогда по ним незамедлительно открывали огонь.