— Оливье, — ровным голосом произносит она. — Девушки тебя не слышат. Если хочешь, чтобы они отошли, придется подойти к ним и попросить.
— Ладно, Пупа, ладно! — ворчит Оливье, проходя мимо и глядя на мои ноги — только ноги. — ДЕВУШКИ!
— Эй! Эмили!
Луи машет мне из-за шкафа. Я подхожу к нему и вижу целую коллекцию фотографий в рамочках.
— Ты только посмотри! — шепчет он.
Да, посмотреть стоит. Насчет естественности я молчу, но красота не вызывает сомнений. Здесь обложки из французского и американского «Эль», из «Харперс базар» и «Харперс & Куин», «Мадемуазель» и «Мадам Фигаро», «Мода» и «Мирабелла», «Ши» и «Лей» вперемешку с лучшими рекламными кампаниями сезона: «Норт-Бич Лезер», «Кристиан Лакруа», «Анна Кляйн», «Кэш», «Рэй-Бэн», «Принцесса Марчелла Боргезе», «Ревлон», «Джорджо Беверли-Хилл»…
— Наслаждаетесь зрелищем?
Если честно, да. Причем настолько, что чуть не забыла, куда мы пришли. Я поворачиваюсь и вижу… Франсину. Конечно, это она. Большие миндалевидные глаза, удивительно полные губы — она красива, но главное то, что ниже. После сорока лишь бывшая балерина или модель может носить белые леггинсы с таким апломбом.
Мы здороваемся. Франсина быстро проводит нас по офису заказов, знакомит с агентами: Пупой, Франческой и Оливье, а потом приглашает к себе. Перед ее столом два стула. Я подхожу к одному и снимаю рюкзак.
— Постой! Амели, покажись. Несмотря на годы жизни в Нью-Йорке, акцент у нее еще тот. Я кручусь на месте. Директор агентства закрыла дверь и держит ручку.
— Не снимешь ли жакет?
А деловая, как коренные ньюйоркцы. Хорошо. Это хорошо, думаю я, послушно расстегиваясь. Все это время она меряет меня глазами. То, что и требуется от агента, особенно в самом деловом из деловых районов, Манхэттене.
Луи берет мой жакет: белый двубортный, «Донна Каран», найденный в последнюю минуту на чикагском «бродвее» (Луи забраковал все, что я купила в Эл-Эй). Я остаюсь в мини-платье в сине-белую полоску без бретелек.
Франсина откидывается назад, подпирает спиной дверь, задирает подбородок и сощуривается. Я не знаю, куда смотреть, поэтому смотрю на ее ноги. Я вижу сапоги, бежевые, как ковровое покрытие, с крупными складками на икрах. Мои сапоги ярко-синего цвета, и на этом отличия кончаются.
— Классные сапожки! — восклицаю я.
Наконец что-то общее, слава богу! А я уж было начала чувствовать себя неловко.
— Non, — говорит Франсина. И она явно не про сапожки. — Non! Я совсем не того ожидала, — продолжает Франсина, переводя взгляд на Луи. Она проходит мимо меня к столу. — У меня уже есть девушка, как две капли воды похожая на нее. Ивонн Белламон. Знаете?