– Вот так, – ответил Веня. – Смысла больше не вижу.
– В работе?
– В работе с новым президентом.
– Так президент же вроде старый? – удивилась Таня.
Может, пропустила, как нового выбрали? Политикой она не интересовалась вообще, тем более учеба в колледже дизайна оказалась такая интересная, что дух захватывало. Но все-таки нового президента заметила бы, наверное.
– Будет новый в ближайшее время, – сказал Веня. – И я этому способствовать не хочу.
– Почему?
– Потому что последствия будут самые тяжелые.
– Для тебя последствия? – насторожилась Таня.
До сих пор ей, бывало, снилось: Веня стоит перед озверелой толпой, кровь течет по его лицу, капает на белую рубашку, а он говорит, что прощенья ему просить не за что. Еще не хватало, чтоб опять такое!..
– Для страны будут последствия, – сказал он. – На долгие годы вперед. Может быть, необратимые.
– А!.. – Таня вздохнула с облегчением. – Ну, про страну-то чего тебе думать?
– Да? – усмехнулся он. – И про что же ты мне предлагаешь думать?
– Про себя, – уверенно ответила Таня. – Что для тебя хорошо, то и делай.
– Здравость твоего мировоззрения, конечно, радует…
Веня улыбнулся, и Таня заулыбалась тоже: правильно сказала, значит!
– …но ума в такой здравости мало, – закончил он. – Не говоря уже о совести.
Она тут же поникла.
– Мы что, лакеи? – Очень он, видно, рассердился. На нее, что ли? – Пусть баре что хотят, то и воротят, а нам до их резонов дела нету? Мы будем циничным образом иронизировать над всем, что не относится лично к нашим великим особям, а относится к большому человеческому целому? Отвратителен этот дешевый снобизм!
– Не знаю… – растерянно проговорила Таня. – Я про это вообще не думаю.
– Про что ты, интересно, думаешь? – хмыкнул он.
– Про что все, про то и я, – пробормотала она. И выпалила: – Про счастье, про что ж еще!
Веня вгляделся в ее глаза, в ее лицо – красное, наверное, стало от волнения, – и сердитая морщинка у него на переносице разгладилась.
– Ну да, – сказал он. – Действительно, про что ж еще. Не заглядывать дальше собственного счастья – это правильно, конечно.
– Но – что? – спросила она. – Что не так, скажи!
– Все так. – Он пожал плечами. – Вернее, это было бы так, если бы было возможно.
– А разве невозможно? – не отставала она. – Почему?
– Потому что не бывает счастья под одеялом. Хотелось бы, но – не бывает.
«Пустил бы ты меня к себе под одеяло, – подумала Таня. – Тогда б и узнал, бывает или нет».
Но вслух ничего не сказала, конечно. Вздохнула только.