— Сэнди, ты куда меня тащишь?
— Очнулся?
Девушка по возможности аккуратно положила моё измученное тело на редкую лесную траву и с улыбкой глянула в глаза.
— Как ты?
— Похоже, смогу идти сам, если с поддержкой. Конечно, после того, как ты объяснишь, куда меня несёшь.
— Домой. Одному слишком самоуверенному стрелку нужна помощь. У тебя грудь до рёбер распорота и похоже, выбито плечо. Это если не считать здоровенного синяка под левым глазом.
— То-то он до конца не открывается.
— Молчи уж, вояка. А вообще, спасибо. Меня эти гориллы придавили так, что и себя не помнила.
— Всегда пожалуйста. Только в посёлок мне, скорее всего, нельзя. Арестуют.
— Ты что, банк ограбил?
— Хуже.
— Ну-ка расскажи.
— Неправильно ты путника расспрашиваешь, — возразил я с вымученной улыбкой. — Ты меня сначала накорми, напои, и всё такое, а потом уж выпытывай.
— Шустрый какой! Накорми его. Сам, небось, у меня весь холодильник опустошил, никого не спрашивал.
— Не. Я честный. Только головку сыра взял.
— Ладно, пошли, честный вор. По дороге всё расскажешь, там и решим, что с тобой делать. А то, может, и правда, проще дружинникам сдать.
Мы глотнули воды из моей литровой бутылки, отчего сразу схватило желудок, и захотелось спать.
— Может, полчаса привал? Я бы подремал.
— Дома подремлешь, на диване. Пойдём, тут пара километров осталась.
Дистанция растянулась почти на час. Ноги подкашивались, грудь горела огнём, рука при каждом неловком движении возмущённо отдавалась вспышками боли. Кое-как, стараясь не обращать внимания на мучения организма, я, больше, чтобы не отключиться, начал рассказывать историю своего появления в посёлке. Сэнди то и дело прерывала монолог вопросами.
— А ты точно эту девушку раньше не видел?
— Говорю же тебе, что толком и в город не заходил. Я в тот день за чешуйником гонялся на полста километров выше по течению.
— А ночью?
— А ночь провёл с доктором.
— Так что ж она никому об этом не сказала?
— Боялась, наверное. У них там с моралью строго. Давай здесь присядем.
Мы опустились под дерево, и я замолчал, с удовольствием прислушиваясь к тому, как боль отпускает измученное тело. Провёл рукой по груди — так и есть. Примитивная тряпичная повязка вся пропиталась кровью.
— Не трогай, сейчас сменю, — заметила Сэнди. — Надеялась, что до дома хватит.
— Что-то я не пойму, — вспомнил я. — Ты сказала, что мужа звали Стивен Рочестер, а Рикс в разговоре назвал тебя Сэнди Андерхилл. Как так?
— Очень просто. Я такая дура, что даже замуж за него не вышла. Жили и жили себе. Кто же знал… — она резко замолчала, но через пару секунд спросила. — Ты встречался с мэром?