Без провидицы он чувствовал себя слепым котенком. Он был в тупике. Она находилась рядом всю его сознательную жизнь. Наставляла, помогала. Несколько лет назад, здесь, в Праге они начали все это потому, что так было нужно. Но что теперь? Неужели Лиаму удалось сломать ее? Мариус отказывался в это верить. Время еще было.
— Мы должны ждать, — он сказал это скорее для себя.
На лице Валентина было написано недовольство. Наконец, оставив жалкие попытки диктовать условия, лучник ушел, чему Мариус был несказанно рад.
Оставшийся день тянулся медленно. Моргот провел его за чтением старых дневников и опохмелялся тем, что еще осталось в баре. Когда буквы начали расплываться, а от выпитого алкоголя затошнило, он решил подышать свежим воздухом. Но и от этого легче не стало.
После нескольких часов бесцельных блужданий по городу, в надежде ухватить неведомую тень, он вернулся в гостиницу. Перспектива вновь остаться наедине с видениями и событиями прошлого, не радовала, но особого выбора не оставалось.
Знакомый силуэт у дверей в номер заставил мага замереть посреди коридора. Он даже протрезвел и разом ощутил облегчение, тревогу и смятение. Многоликая подняла голову, посмотрела отсутствующим взглядом и облизала губы. Мариус заметил, как нити морока затрепетали, но Оракул вовремя совладала с эмоциями и не позволила магии рассеяться.
— Я уже стал опасаться, что больше не увижу тебя, — впервые за все дни он растянул губы в усмешке.
Моргот приблизился, и провидица резко схватила его за руку.
— Помоги мне, Мариус.
________________________________________
[3] Сай — колющее клинковое холодное оружие типа стилета, внешне похожее на трезубец с коротким древком (максимум на полторы ширины ладони) и удлиненным средним зубцом.
Глава 7
VII. Игра в кошки-мышки
— 11 —
Базель-Штадт. Беттинген.
Заклятие перенесло их во внутренний двор особняка Совета, и назвать посадку мягкой было нельзя. Мари повезло больше, она очнулась в сугробе на куче мусора и веток. Фенрира отбросило к дому, прямо на груду камней: он лежал на спине, широко раскинув руки, а из груди торчали прутья арматуры.
К горлу подкатила тошнота. Она разрывалась между желаниями броситься ему на помощь и убежать как можно дальше. Он очнется, и тогда одному Богу известно, что он с ней сделает.
В снегу блестело лезвие атаме. Не раздумывая, Марилли схватила оружие и побежала в дом. Здравый смысл подсказывал, что спрятаться не удастся, как и убежать. Особняк — единственное строение на пустыре, а до шоссе не меньше мили, к тому же на улице начиналась самая настоящая метель. Выбитые окна занесло снегом. Она чувствовала себя загнанной в угол мышью.